Место, где земля закругляется (СИ)

— Послушайте, — настойчиво сказал он, стараясь, чтобы до них дошло. — Какая бы магия не пропитала этот корабль, какие бы маги его не прокляли… я обещаю — никто не умрёт. Слышите? Никто. А теперь давайте успокоимся, и решим, что делать прямо сейчас.

* * *

Первым делом надо было решить один вопрос. Неотложный вопрос. Пока что пиратские суда тащат их на вёслах по морю, как туристов на прогулке. Но как только они войдут в зону ветров, всё изменится. Вряд ли кто-то из капитанов захочет надрывать команду и тянуть судно, которое может идти само.

А из этого следует, что Игорю придётся снова стать к штурвалу. Это значит, что он может снова прилипнуть к рулевому колесу, и на этот раз шторм не поторопится оказать ему услугу. Молнии как по заказу в одно место не падают. Надо срочно что-то придумать, чтобы и судном управлять, и свободным остаться. Но как?

Он потёр лоб.

Итак, что мы имеем? Отчего он прилип к штурвалу, неясно. Зато можно проанализировать процесс и последствия. Магия или нет, но шарахнуло его здорово. Похожие ощущения были у него давно, когда по дурости он прикоснулся к обнажённому проводу под напряжением.

Идём дальше. Что его держало, неизвестно. Может, эдакий диковинный паралич. Но зато он помнит, как его отпустило. Это не самое приятное переживание на свете, и хуже, наверное, только электрический стул. Что последнее из воспоминаний? Огненный столб, шарахнувший сверху, и шипящей змеёй вцепившийся в мачту. А ещё мгновение страшной ломоты в руках и во всём теле, точь-в-точь как в начале. Чёрт знает, почему его не убило. Молния — это вам не фунт изюма… Однако теперь от этого факта можно танцевать, как от печки.

Почему бы не попробовать создать условия, схожие с ударом молнии… а что такое молния? Электрический разряд, дикий, неуправляемый, но ничего загадочного в нём нет. И если создать условия, сходные с этим ударом, можно надеяться, что его отпустит и на этот раз, только с меньшими потерями. И ему не придётся валяться несколько часов, как дохлая рыба, на палубе.

Дальше. Как на судне, которое не оснащено современным оборудованием, и вообще будто выплыло из фильма про пиратов, можно сделать что-то подходящее для эксперимента? Подожди, приятель, не паникуй. Даже в таких условиях можно что-нибудь придумать.

Игорь зажмурился, вспоминая уроки физики, опыты с электричеством и всякое баловство в лаборатории, где они с приятелем-лаборантом проводили немало часов, копаясь в проводах и детальках. Тогда он был юн, весел и интересовался всем на свете. Жизнь протрезвила его и убавила щенячьего веселья, но память так легко не уходит. А он-то уже думал, что всё забыл.

Из того, что приходило в голову, самой удачной мыслью показалось соорудить вольтов столб. Это вполне доступно, и материалы найдутся даже здесь. Итак…

Игорь взглянул на свою команду. Они уже немного успокоились и порывались ему что-то сказать.

— Человек… Роберт, — подала голос майита. — Ты хотел найти карты? Я знаю, где они.

Только это известие могло отвлечь Игоря от мыслей о будущем эксперименте со штурвалом.

— Где?

Майита поднялась с лавки, и изящной походкой прошла по трюму мимо Игоря, к противоположной переборке, скрытой густой тенью. Он невольно повернулся ей вслед, глядя, как покачиваются узкие бёдра. Девушка успела накинуть на себя нечто вроде набедренной повязки, больше похожей на драные шорты, и прикрыла маленькую грудь куском ткани, которого хватило бы разве что на бандану.

Хотя бы сейчас не было видно этого её хвоста, от которого Игоря бросало в дрожь. Теперь она выглядела почти как обычная девчонка.

Майита прошла к переборке и указала пальцем. Там оказалась дверь, которую прикрывал свисающий сверху коврик — линялая тряпка, видимо, приспособленная в качестве занавески.

За дверью оказалась капитанская каюта — крошечная, вонючая, захламлённая всякой всячиной. Над откидным столиком, на котором не было ничего интересного, обычный хлам, висела полка, где в ячейках торчало несколько небрежно свёрнутых пергаментных свитков. Отдельно стояла книга, явно видавшая лучшие времена.

Но самое главное было не здесь. Карта не лежала на полке и не хранилась в каком-нибудь хитром сейфе. Она всё время была на виду — нарисованная во всю стену капитанской каюты.

Игорь уставился на карту. Изображение занимало всю поверхность переборки. Это был старательно выписанный красками мир — с контурами побережий, островерхими горными пиками и нитками рек. Центральную (и основную) часть карты занимало море.

Море своими очертаниями походило на лежащую на боку фасолину. С одной стороны фасолина пустила короткий отросток, с другой — пучок извилистых корней. Вокруг её вытянутого изогнутого тела мельтешили всякие линии и точки. Линии, должно быть, означали дороги, они были выведены коричневой краской, и тянулись вдоль боков фасолины, то приближаясь, то удаляясь от них.