– Да. Я старался, очень. После встречи с Барбарой всё изменилось. Я нашёл работу, точнее – несколько. У меня ни образования, ни опыта, ни рекомендаций, так что устроился курьером сразу в несколько фирм – моя скорость позволяла всё успевать. Офисы мыл по ночам. Мы справлялись. А потом – вот это. И я испугался. Перед рождением Патрика я взял отпуск, чтобы побыть рядом с женой, помочь в первое время, и всё равно не уберёг. Как же я смогу работать, зная, что мои близкие одни, без меня, в этом опасном мире? А в Долине никто не бывает один. И любой придёт на помощь. Вот почему мне нужно туда вернуться. Я согласен на любое наказание, на любую, самую грязную работу, хоть свинарник чистить вручную. Но я сделаю всё, чтобы моя семья была в безопасности. Прости меня, Кристиан, я так перед тобой виноват. Я знаю, это мою вину ничем не искупить, но поверь, я изменился.
– Верю, – кивнул Кристиан, переводя взгляд с Алекса на его жену и обратно. – Встретивший свою половинку, не может не измениться.
– Каждый заслуживает второй шанс, – негромко сказала я, напоминая Кристиану о сегодняшнем разговоре. Он кивнул.
– Я прощаю тебя, Алекс, – сказал он отцу. – Уверен, Гейб не будет против. Ты со своей семьёй можешь вернуться в Долину.
Гейб не стал возражать, и спустя три дня Алекс, с женой и сыном, прилетел в Долину вместе с нами и присутствовал на нашей свадьбе, во время которой Арти вёл меня к алтарю, а Бри гордо выступала между Холли и Фионой и рассыпала по дорожке лепестки роз, а во время повторения брачных клятв сидела у Кристиана на руках.
Дружная семья оборотней приняла Барбару и кроху-Патрика с распростёртыми объятиями, как и меня двадцать лет назад, успев за эти три дня приготовить для них один из свободных коттеджей, полностью его обставив. К Алексу отнеслись с насторожённостью, думаю, ему придётся долго завоёвывать доверие своих потомков, но то, как он боготворил свою половинку, добавляло ему очков в глазах окружающих. Ему нашли работу. Не на ферме, дома, за компьютером, что-то не особо сложное, скорее рутинное, но это дало ему возможность постоянно находиться рядом с женой и сыном и не волноваться, как они дома одни, без него. И я лишний раз убедилась в удивительной чуткости этих огромных добряков.
Свою вторую «первую брачную ночь» мы с Кристианом провели в палатке, точнее – в шатре, поставленном в очень романтичном местечке, на берегу Речки, возле запруды с водяной мельницей, оставив Бри на Эбби и Ричарда. Эбби обожала свою единственную внучку, а Ричард, у которого внуков-правнуков было больше, чем у любого в семье, не считая Алекса, особо выделял Бри, которая, вообще-то, приходилась ему одной из многочисленных племянниц, но, помимо этого, была единственной внучкой его обожаемой половинки, унаследовавшей, к тому же, её глаза. Так что эта парочка баловала Бри сверх меры, и она с удовольствием осталась у них после свадьбы.
В эту ночь мы почти не спали. Вообще-то, прошедшие двадцать лет нимало не уменьшили наше притяжение друг к другу, но в эту ночь Кристиан особо расстарался, раз за разом вознося меня на вершину наслаждения. В перерывах мы отдыхали, купались в тёплой воде Речки или ели, набираясь сил для новых раундов. Я даже покаталась верхом на огромной тёмно-каштановой пантере – Кристиан очень тосковал в городе без возможности свободно обращаться, так что в какой-то момент он не удержался, а я воспользовалась возможностью покататься на нём, о чём тоже скучала.
Эта поездка закончилась очередным любовным раундом прямо посреди поля. А потом я лежала, свернувшись калачиком на широкой груди мужа, любовалась звёздами, вдыхала чистый, наполненный ароматами цветов, воздух Долины – в городах такого не бывает, – и в очередной, стотысячный раз думала, как же мне повезло, что двадцать лет назад моё падение с крыльца закончилось встречей с моим любимым мужем, и привело меня в итоге сюда – в место, где живёт счастье.
Постскриптум
Хроники долины оборотней
У Эммы и Трэвиса рождается сын, который, ко всеобщему удивлению, оказывается половинкой Оливии, старшей дочери Джеффри. И хотя до перерождения малыша Джастина почти двадцать лет, Оливию это не пугает, она говорит, что ждала его более полутора тысяч лет, что для неё какие-то двадцать?