Место, где живут Боги

Андрей смотрит, как заходит солнце. Как его тусклый шар, опускается за крыши уцелевших домов, орошая дымное покрывало алыми каплями.

Какая красота, - думает он. Кивает сам себе и с улыбкой глядит на то, как из тумана к ним навстречу выходят Стим, Химик и Краб. Краб останавливается и упирает руки в бока.

- Твою-то мать! – кричит он. – Живые! Все живые!

Химик смеется и вприпрыжку бежит к Андрею. Налетает на него и чуть не сбивает с ног. Обнимает и рассказывает что-то взахлеб о том, как они встретились со Стимом и Крабом.

Стим подходит следом и хлопает Андрея по плечу.

- Сукин ты сын, - говорит он, - как я рад, что ты вернулся!

Андрей смеется вместе с остальными, но потом замолкает и смотрит, как радуются и обнимаются его друзья.

Нас всех изменило это путешествие. Сделало другими.

Настанет время, - вспоминает он, - и мы не захотим уходить. Признаем этот город своим домом.

70

Ева выходит из дверей Ковчега с ребенком на руках. Держит его крепко, прижимая к налитой груди, а подросший младенец безмятежно спит, почувствовав материнскую заботу и тепло. Ева осторожно ступает босыми ногами по бурому месиву, твердо ставя каждый шаг, и впервые не думает о мести. Все ее мысли отданы сыну.

Она выносит его в город, думая о том, что это аномальное место спрячет их от сотен жадных глаз, и станет их убежищем на время, пока малыш не подрастет.

Я люблю тебя, мама, - сквозь сон бормочет в ее голове ребенок и Ева улыбается.

- И я люблю тебя сынок. Больше тебя никто не заберет…

Ева выходит на главную улицу города и идет по ней, между завалами покореженных машин.

- Теперь мы дома, сынок, - говорит она и после этих слов в дымном небе над ее головой проносится стая крылатых истребителей, оставляя после себя гремящую ударную волну. Ева застывает на месте, а вокруг падают светящиеся ракеты. Земля дрожит от взрывов и в воздух взметаются куски бетонных плит. Высотное здание слева кривится и с грохотом съезжает вниз, поднимая в небеса облака пыли и пепла.

Но Ева стоит не шелохнувшись, лишь прижимает сына сильней. А навстречу ей, из дымной каши, ломая гусеницами асфальт, выезжает танк в сопровождении вооруженного отряда людей в защитных костюмах.

- Вы не заберете его, - шипит Ева. – Не заберете моего сына!..

Эпилог.

Год спустя.

Мучаясь мигренями, Татьяна Горина вспоминает, как в ту судьбоносную ночь кто-то безликий и страшный выползал из-под ее кровати, и склонялся над ее опухшим лицом. Покрываясь испариной она ощущает запах смрадного дыхания на своем лице и мерзкие прикосновения к интимным местам.

Все это было, - думает она. Было на самом деле. Таким был мой Бог.

В халате роженицы, в свои пятьдесят пять, Татьяна бьется в истерике на родовом столе, в свете ярких хирургических ламп, а вокруг нее толпятся люди в защитных комбинезонах и масках. Привязанная к столу ремнями, со вспухшим животом, Татьяна кричит окровавленным ртом, и смотрит на красные буквы, выведенные на стекле с помощью трафарета.

КАРАНТИН.

А потом…

8 лет спустя.

В центральном районе Новосибирска, на пересечении улиц ставших безымянными с тех пор, как город покинули люди, худой, лысый мальчишка ловит руками обрывки газет. Ветер выбивает их из щелей, вытаскивает из мусорок, хватает с витрин киосков, стекла которых разбиты, и подбрасывает вверх. Их стаи летят отовсюду, шуршат бумажными крыльями вокруг мальчишки, а он хватает их, сминая пальцами, и бросает комками себе под ноги. Ребенок слеп, глаза его затянуты бельмами, но каждый пойманный им обрывок прочитан. Мальчик умеет читать руками. Но все, что ему удается прочесть, несет в себе только пустоту и боль, и от этого по пыльным щекам мальчишки текут слезы.

«Гибель людей» «Новосибирск горит» «Нас посетили Боги!» «Люди уезжают» «Город закрыт»

Ветер тащит скомканные газеты вниз по улице, туда, где дорога обрушилась, образовав глубокую дыру, наполненную вонючим канализационным месивом. Ветер сметает в нее обрывки, и газеты, с кричащими заголовками, превращаются в ненужный мусор, гниющий на дне выгребной ямы.

Город разъедает осенняя ржавчина. Тополя и клены, шумящие в аллеях, желтеют и опадают, а трава на газонах высыхает и морщится, прижимаясь к теплой земле. Посреди пустых, высотных домов, это увядание кажется смертью, предвестником того, что зима здесь уже не наступит.

В сером небе, на северо-западе города, зияет черный, выгоревший провал. А под ним, черной громадиной, высится над домами «Божий ковчег» - огромная махина, остроугольная, точно скала. Корабль Создателей, прибывших к своим детям после долгих разлук. В той части города полыхают пожары, и темные, дымные столбы поднимаются высоко в небо, будто исполинские смерчи.