Место, где зимуют бабочки

Скалистые горы делят маршрут перелета бабочек ровно пополам. Данаиды, обитающие к западу от Скалистых гор, перебираются на зимовку в небольшие лесные массивы вдоль калифорнийского побережья. Обитательницы же восточных провинций Канады, а также восточных и среднезападных штатов США летят на юг Мексики, туда, где в горах раскинулись рощи священных пихт. Но вот что интересно. И те и другие бабочки-данаиды принадлежат к одному и тому же виду.

Стены в кухне Эсперанса покрасила в ярко-оранжевый цвет, ее любимый цвет солнца; стулья и стол были цвета лайма. К слову сказать, кухня всегда была самой любимой комнатой Луз. Можно сказать, это было сердце их дома. Первым делом Эсперанса пошла к себе в спальню и спустя недолгое время появилась на кухне, полностью овладев собой. Она переоделась в длинную черную юбку и просторный свитер, тоже огненной раскраски, с глухим воротом под самую шею. И успела причесаться. Глаза ее, похожие на раскаленные уголья, продолжали сиять. Луз поставила на стол две кружки с горячим кофе, щедрой рукой влила в каждую густых сливок и добавила сахару. В кухне вкусно запахло корицей. Луз с тревогой взглянула на Эсперансу.

– С тобой все в порядке, бабушка? – спросила она, снова вспомнив то, о чем поведал ей Салли. – Ты какая-то очень бледная. Может быть, тебе следует показаться доктору?

– Вот еще. Не нужны мне никакие доктора! – возмутилась Эсперанса и раздраженно звякнула ложечкой о край кружки. Потом приложила руки к лицу и стала поглаживать впалые щеки. – Просто вчера у меня выдалась бессонная ночь. Многое нужно было обдумать. Я немного утомилась.

– Тебе нужно прилечь. Подремли часок.

– Не могу, – напористо ответила ей Эсперанса. – Еще столько надо всего переделать. Надо все продумать, ведь путь предстоит нам неблизкий…

– Бабушка, пожалуйста! – взмолилась Луз. Такая безоглядная решимость не сулила им ничего хорошего. – Расскажи мне, что происходит. Зачем нам ехать прямо сейчас? К чему такая сумасшедшая спешка?

Эсперанса пошевелилась на стуле, взгляд ее снова стал каким-то затравленным.

– У меня на то есть причины. Очень важные, Луз, – ответила она. Судя по всему, страхи внучки задели ее самолюбие. – Не думай, что я выжила из ума или что-то подобное.

Луз осторожно накрыла ладонью ее руку. Рука у Эсперансы маленькая, но такая сильная. Вот и пальцы все покривились от тяжелой многолетней работы. В молодости Эсперанса одна поднимала двоих детей на ноги, работая от зари до зари на своей ферме. А муж в это время зарабатывал на жизнь в Штатах. Много лет спустя она одна отправилась в Милуоки и работала поваром в ресторане: все ради того, чтобы у ее любимой внучки был свой дом. И действительно, эти красивые сильные руки сумели сотворить для Луз родной дом, ее единственный родной дом.

– Ничего такого я и не думаю, дорогая моя бабушка, – тихо молвила Луз, чувствуя, как сердце ее затопляет волна нежности и любви. Она наклонилась и поцеловала косточки натруженных пальцев.

Улыбка озарила лицо Эсперансы, и она ласково взяла руки внучки в свои.

– Девочка моя ненаглядная. Вот увидишь, это будет замечательное путешествие. Замечательное для нас обеих. И времени у нас будет предостаточно для того, чтобы поговорить обо всем на свете. Ах, я так давно мечтала об этой поездке! Вначале мы поедем в Сан-Антонио, а потом все вместе – в Мексику. Пора тебе на месте взглянуть на свои корни, узнать, откуда ты родом.

Луз выдернула свои руки и спрятала их за спиной.

– Но я же не из Мексики! Я родилась здесь, в Милуоки! Я американка.

– Зато твоя семья родом из Мексики. И к тому же… – Эсперанса на секунду запнулась. – пора тебе наконец познакомиться со своей родней, – закончила она твердо.

– Родней? Какая они мне родня? Вся наша семья – это ты и я.

– Что ты несешь? – взвилась Эсперанса. – А тетя Мария? А ее дети? Это, не забывай, твои братья и сестры! Двоюродные. И все они живут в Сан-Антонио. Твой дядя Маноло – тот живет в Мексике. И другие тоже…

– Я никого не знаю. – Луз нахмурилась и недовольно уткнула взгляд в кружку. Как может бабушка требовать от нее каких-то нежных чувств по отношению к родственникам, которых она не знает? И они тоже хороши… Не удосужились хотя бы раз приехать навестить их.

От первого брака у бабушки было двое детей. Старшая дочь Мария живет сейчас в Сан-Антонио. У той тоже двое детей, которые, впрочем, не написали им за все это время ни единого письма. И не позвонили ни разу. Маноло, единственный сын бабушки, став взрослым, вернулся в Мексику. Там и женился. Все эти люди для нее, Луз, абсолютно чужие. Она бы и не узнала никого, если бы вдруг случайно встретила кого-то на улице.