Место, которое зовется домом

– Пег не говорит, – кратко пояснила Клара. На самом деле однажды Пег произнесла одно слово – КО-О-ВЫ – зато в самый нужный момент; впрочем, это не помогло раскупорить ее речевые навыки, как надеялась Клара, и она вновь вернулась к прежнему безмолвному существованию. Пег была найденышем и всю свою коротенькую жизнь провела в домах призрения. Самым драгоценным своим сокровищем она считала морскую раковину, вместе с которой ее, совсем еще младенцем, оставили на пороге какой-то церкви в Линкольншире.

– Почему?

– Потому… – Клара не договорила, и часть ее ответа словно повисла в воздухе. Обычно было достаточно слов: «Потому что я так сказала», но в данном случае этого, похоже, было маловато, и она прибавила: – Не говорит, и все.

– Но почему?

Клара молча отступила в кухню, где у нее имелся фруктовый кекс с изюмом и цукатами, который она приберегала для подобного случая. Она очень надеялась, что сейчас с помощью угощения сумеет остановить эти бесконечные «почему».

Чуть позже, когда Клара уже убирала остатки кекса в оловянную банку с крышкой, на кухню через заднюю дверь ворвались Билли и Барри и тут же схватили по ломтю.

– Пожалуйста, сядьте и поешьте как следует, – строго велела им Клара.

– Да мы уже уходим, нас на крикетном поле ждут.

– На следующей неделе большая игра, разве мы не говорили?

Билли и Барри пользовались покровительством со стороны школьного протестантского священника-энтузиаста, и для Клары это было большим облегчением. Хотя они по-прежнему без конца бродили по окрестным полям, и пока что, слава богу, ни один фермер еще не вышел поохотиться на них с ружьем. Они также постоянно участвовали во всех ярмарочных состязаниях типа «достань со столба пряник» и при этом не раздражали соседей, которым в иных случаях явно хотелось задать им хорошую трепку. К недостаткам их спортивных достижений относилось то, что ели они, как ломовые лошади, и поставляли Кларе такое количество вещей для стирки, что у нее просто рук не хватало.

– Мальчики, а с новыми детьми вы познакомиться не хотите?

– А они играют? – с явным интересом спросил Барри.

– По-моему, вам в любом случае надо бы к ним подойти.

У Билли предложение Клары восторга явно не вызвало, а Барри познакомиться согласился и подтолкнул своего брата-близнеца:

– Если они хоть на что-то годятся, так смогут на воротах постоять.

В общем, куда больше толку было от бойфренда Морин, шестнадцатилетнего Джо. Сперва-то Клара его невзлюбила – мало того, раньше она попросту терпеть его не могла, этого наглеца с угрюмой физиономией и привычкой вечно что-то насвистывать, – но потом, узнав Джо поближе, свое мнение переменила. А сам Джо старался сделать для них все, что в его силах, однако ему казалось, что делает он недостаточно. Он, например, ушил Алексу школьный блейзер, подшил Рите юбку, поставил заплатки на шорты близнецам, а два последних дня посвятил прополке сада и сегодня, войдя в дом, крикнул: «Ну, кто хочет увидеть самого волосатого паука в мире?» Рита и Пег так и подскочили, и Рита завопила: «А он что, уже поймал каких-нибудь мух или… слизней?»

Новенькие девочки нахмурились и посмотрели друг на друга. Клара сказала: «Ну что же вы?» – и Ивлин послушно поднялась с ковра, но Джойс и не подумала встать, только натянула на голову одеяло. «Неужели так это и будет продолжаться?» – подумала Клара, хотя в глубине души ее восхищало упорное нежелание Джойс подчиняться приказам «начальства». Сама Клара на подобные выходки никогда бы не решилась.

Вечером после чая Клара проводила Ивлин и Джойс в девчачью спальню и сказала: «Тут, конечно, немного тесновато, но пока сойдет». Обе выслушали это с угрюмым видом, хотя для первого дня на новом месте это было почти нормально, ведь очередной переезд наверняка был для них потрясением, и все же Клара считала, что даже мимолетная улыбка, осветившая их лица, очень разрядила бы обстановку. К другим детям обе девочки пока что не проявляли ни малейшего интереса, но, что еще более удивительно, друг к другу их тоже совершенно не тянуло.

Клара заметила, что и на ее подарки – связанных вручную медвежат – они внимания не обратили: медвежонок Джойс закатился под кровать, а медвежонка Ивлин и вовсе нигде не было видно. «Ну что ж, не все дети непременно спят, прижимая к себе любимую мягкую игрушку», – уговаривала себя Клара; ей самой это тоже не было свойственно, и все же она ничего не могла с собой поделать: ей было обидно, что все ее благие намерения оказались тщетными.