Место назначения неизвестно

Журналистов – Аристидис тоже принимал их во внимание – нельзя списывать со счетов. Они могут запросить высокую цену за молчание, но старик был уверен, что их можно подкупить. Если же подкуп не сработает – есть и другие способы.

Что касается Джессопа и Леблана – они явно знали, о чем говорят, но не могли действовать без приказа сверху. Аристидис наткнулся на взгляд такого же глубокого старика: холодный, непреклонный взгляд законника. Понятно, что этого человека купить или запугать нельзя. Но, в конце концов…

Тут его размышления прервал бесстрастный, отчетливо звучащий голос старого лорда-судьи:

– Мое мнение таково, что мы не должны спешить с отъездом. Мне кажется, что это дело требует дальнейшего расследования. Выдвинуты тяжелые обвинения, и их так просто не сбросишь со счетов. Честное разбирательство требует от нас дать возможность их опровергнуть.

– Бремя доказательства – на вас, – возразил мистер Аристидис, изящным жестом указав на визитеров. – Против меня выдвинуты абсурдные обвинения, не подтвержденные никакими свидетельствами.

– Отнюдь нет, подтвержденные.

Доктор ван Хейдем в изумлении оглянулся. Один из слуг-марокканцев вышел вперед. Вид у него был внушительный: белое одеяние с золотым шитьем, белый тюрбан подчеркивает смуглый цвет лица, блестящего, точно намасленное.

Все присутствующие уставились на марокканца в немом удивлении: с полных, словно у представителя негритянской расы, губ, слетали слова, сказанные по-английски с чистым заокеанским произношением.

– Подтвержденные, – повторил этот человек, – могу засвидетельствовать это здесь и сейчас. Эти джентльмены отрицают, будто Эндрю Питерс, Торкиль Эрикссон, мистер и миссис Беттертон и доктор Луи Баррон находятся здесь. Они лгут. Все эти люди действительно здесь, и я говорю от их имени. – Он шагнул поближе к американскому послу. – Возможно, в данную минуту вам трудно узнать меня, сэр, но я Эндрю Питерс.

Слабое, чуть слышное шипение сорвалось с губ мистера Аристидиса, потом старик откинулся на спинку кресла, и лицо его опять сделалось бесстрастным.

– От вас здесь прячут множество людей, – продолжал Питерс. – Доктор Шварц из Мюнхена, Хельга Нидхайм, Джеффрис и Дэвидсон – ученые из Англии, Пол Уэйд из США, еще итальянцы Рикошетти и Бьянко, и Саймон Мерчисон. Все они находятся в этом здании. Здесь есть система закрывающихся перегородок, которые невозможно обнаружить невооруженным взглядом. И целая система тайных лабораторий, помещения для которых вырыты прямо в скале.

– Господи помилуй, – выдохнул американский посол. – Он испытующе посмотрел на гордо стоящего перед ним смуглолицего человека и вдруг расхохотался. – Я даже сейчас не могу вас узнать!

– Это все инъекция парафина в губы и черная краска, сэр.

– Если вы Питерс, то под каким номером вы проходили в списках ФБР?

– Восемь-один-три-четыре-семь-один, сэр.

– Верно, – подтвердил посол. – А инициалы вашего другого имени?

– Б. А. П. Г., сэр.

Посол кивнул.

– Это действительно Питерс, – объявил он и бросил взгляд на министра.

Тот колебался несколько мгновений, потом откашлялся и обратился к Питерсу с вопросом:

– Вы утверждаете, что эти люди удерживаются здесь против их воли?

– Некоторые здесь по своей воле, ваше превосходительство, некоторые – нет.

– В таком случае, – сказал министр, – следует принять меры… э-э… да, да, определенно следует принять меры…

Он взглянул на префекта полиции, и тот сделал шаг вперед.

– Подождите немного, пожалуйста, – мистер Аристидис поднял руку и мягким, спокойным тоном произнес: – Похоже, моим доверием злоупотребили. – Его холодный взгляд переходил с ван Хейдема на директора, и в этом взгляде читался категоричный приказ. – Я еще не вполне понял, джентльмены, насколько далеко вы позволили себе зайти в вашем стремлении к научным познаниям. Я основал и финансировал это место ради чисто научных исследований. Я не принимал никакого участия в его практической деятельности. Если выдвинутое обвинение будет подтверждено фактами, я бы посоветовал вам, господин директор, немедленно предъявить высокой комиссии тех людей, которых якобы незаконно удерживают здесь.

– Но, мсье, это невозможно! Я… это будет…

– Любые эксперименты подобного рода, – продолжал мистер Аристидис, – следует свернуть. – Его спокойный, расчетливый взгляд скользнул по лицам гостей. – Должен искренне заверить вас, господа, что если здесь и происходит нечто незаконное, я не имею к этому никакого касательства.

Это был приказ, и понимать его следовало так: благодаря своему богатству, власти и влиятельности мистер Аристидис, всемирно известная личность, не будет замешан в этом скандале. И все же, хотя сам он вышел сухим из воды, это было поражение. Поражение для его целей, поражение идеи «мозгового бюро», с которого он надеялся получить столь огромную выгоду. Но мистер Аристидис принял это поражение, не дрогнув. Время от времени, делая свою карьеру, он сталкивался с подобными неудачами. Однако старик всегда воспринимал их философски и переходил к следующему шагу.

Широко поведя рукой, он заявил:

– В том, что касается этого дела, – я умываю руки.