Место назначения неизвестно

– Сами увидите. О, можно сказать, что в какой-то степени все оказалось правдой. Но не так, как мы ожидали. Это не свобода. – Он сел рядом с ней, хмуро размышляя о чем-то. – Именно это угнетало меня дома, понимаете? Ощущение, что за тобой постоянно наблюдают, шпионят. Все эти меры предосторожности. Необходимость отчитываться о том, что делаешь, с кем дружишь… Надо сказать, это все необходимо, конечно, но в итоге это тебя подавляет… И когда кто-то приходит с предложением – что ж, ты выслушиваешь его, и все звучит прекрасно… – Он вновь усмехнулся. – А в итоге ты оказываешься здесь!

Хилари медленно произнесла:

– Вы хотите сказать, что оказались в тех же условиях, от каких пытались сбежать? За вами наблюдают и шпионят точно так же – или даже хуже?

Беттертон нервным движением откинул волосы со лба и ответил:

– Я не знаю. Честно. Я просто не знаю. Я не могу быть ни в чем уверенным. Возможно, это все происходит только в моей голове. Я вообще не знаю, следят ли за мной? Зачем это кому-то? Зачем кому-то обременять себя наблюдением? Все равно ведь я у них в руках – в этой тюрьме!

– Это совсем не похоже на то, как вы себе представляли?

– Все так странно… В каком-то смысле, думаю, похоже. Условия для работы идеальны. Любое оборудование, любые приборы. Можешь работать, сколько тебе угодно – много или мало, неважно. У тебя есть все удобства, тебя снабжают всем: едой, одеждой, жильем… Но ты все время осознаешь, что заперт в тюрьме.

– Понимаю. Когда сегодня за нами закрылись ворота, от их лязга у меня возникло ужасное чувство.

Хилари содрогнулась. Беттертон сделал движение, как будто хотел прижать ее к себе.

– Ну что ж, я ответил на ваш вопрос. Теперь ответьте на мой. Что вы здесь делаете и почему выдаете себя за Олив?

– Олив… – Хилари умолкла, подбирая слова.

– Да? Так что насчет Олив? Что с ней случилось? Что вы пытаетесь сказать?

Она с жалостью взглянула на его нервное, измученное лицо.

– Я даже боюсь сообщить вам…

– Вы имеете в виду – с ней что-то случилось?

– Да. Мне жаль, ужасно жаль… Ваша жена умерла. Она ехала к вам, и самолет потерпел крушение. Ее доставили в больницу, но два дня спустя она умерла.

Беттертон смотрел прямо перед собой, словно решил скрыть от окружающего мира малейший проблеск эмоций. Потом он тихо произнес:

– Значит, Олив умерла? Понятно…

Наступило долгое молчание. Затем он повернулся к Хилари:

– Хорошо. Продолжим. Вы заняли ее место и прибыли сюда. Зачем?

На этот раз женщина ни мгновения не промедлила с ответом. Том Беттертон считал, что ее прислали, чтобы «вытащить его отсюда», как он это сформулировал. Но все обстояло иначе. Хилари отводилась роль шпионки. Она должна была собрать информацию, а не готовить побег для человека, который по собственной воле загнал себя в эту ловушку. Более того, у нее не было никаких средств для освобождения кого бы то ни было – она была такой же узницей, как и он.

Хилари чувствовала, что будет опасно полностью доверять ему. Беттертон был близок к тому, чтобы сломаться. Он может не выдержать в любой момент. При таких обстоятельствах было бы безумием полагать, что он сумеет сохранить тайну. Поэтому она сказала:

– Я была в больнице вместе с вашей женой в момент ее смерти. Я предложила ей занять ее место и попытаться добраться до вас. Она очень стремилась передать вам некое сообщение.

Беттертон нахмурился.

– Но, конечно же…

Хилари быстро продолжила, не давая ему осознать, насколько вся эта история шита белыми нитками:

– Это не настолько невероятно, как может прозвучать. Понимаете, я от всей души сочувствую этим идеям – идеям, о которых вы только что говорили. О том, чтобы все страны делились между собой научными секретами, о новом Мировом Порядке. Я была в восторге от всего этого. И к тому же цвет моих волос… если они ожидали увидеть рыжеволосую женщину нужного возраста, я решила, что вполне могу подойти. В любом случае мне казалось, что стоит попробовать.

– Да, – признал он, взглянув поверх ее головы. – Волосы у вас совсем как у Олив.

– И понимаете, ваша жена так настаивала на том, чтобы я передала вам сообщение от нее…

– О да, сообщение. Что же в нем говорилось?

– Я должна была передать вам, чтобы вы были осторожны, очень осторожны… что вам грозит опасность со стороны кого-то по имени Борис.

– Борис? Борис Глидр, вы имеете в виду?

– Да. Вы его знаете?

Беттертон покачал головой.

– Я никогда с ним не встречался. Но это имя мне известно. Он родственник моей первой жены. Я слышал о нем.

– Почему он может представлять для вас опасность?

– Что? – рассеянно переспросил Беттертон.

Хилари повторила свой вопрос.

– А, это… – Он, казалось, вернулся к реальности. – Я не знаю, чем он может быть опасен именно для меня, но правда то, что он, судя по всему, опасный тип.

– В каком смысле?

– Ну, он из тех полубезумных идеалистов, которые с радостью перебьют половину человечества, если по какой-то причине сочтут, что это благое дело.

– Я понимаю, какого рода людей вы имеете в виду.

Хилари и впрямь это понимала, и достаточно ясно, хотя, казалось бы, откуда?

– Олив виделась с ним? Что он ей сказал?