Место перемен

Вспомнилась обязательная фраза советских фильмов про милицию: «Если вы поможете следствию, это смягчит наказание…» А если не поможете, нам придется вас отпустить… Помогай, Голова, помогай, а то отпущу.

– Ну не лично. С Витей обычно все темы мэрский зам перетирает. Ланцов фамилия. Они давно знакомы, еще до Витиной посадки, – засуетился Голова, правильно истолковав усмешку следователя и ленинский взгляд с прищуром, – и заказ это не первый.

– А еще конкретней?

– Была одна история… Только обещай – на меня никаких намеков. Тема серьезная. Очень серьезная.

О, да ты обосрался, Головушка, жидко обосрался… Решил, наверно, что сейчас без суда и следствия прямо в изоляторе расстреляют. Конечно, расстреляю, патроны из Москвы уже везут.

– Не парься – не сдам. Рассказывай.

Головин наклонился через стол, поближе к Золотову.

– Года два назад бабу они грохнули, – зашептал он, – из тендерной комиссии. Витя сам трепался по пьяни.

Та-а-к… Тема серьезная. Даже непонятно, что лучше: знать или не знать. Да уж: многие знания – многие печали. Что потом с этим знанием делать? Куда нести? В Следственный комитет? Федорову? Так Диме и «Ой!» сказать не дадут. А в комитете самого нахлобучат.

– Дядя пузинский тогда еще в мэрии не служил, бизнесом увлекался. Подряд на ремонт дорог урвать хотел, а в комиссии тетка слишком принципиальной оказалась. Денег брать не хотела. Она и раньше была как заноза. Ей намекнули – угомонись, не суйся. Бесполезно. Тогда возле станции ее вечерком Витя встретил, ну и… битой по голове. Куда труп дел, не знаю.

– Он один был?

– Может, и нет. Домофон после этого случая за драку сел на два года, сейчас вышел. Как пить дать, специально сел, чтобы не отсвечивать на воле.

– То есть женщину так и не нашли?

– Неа… Муж у нее здесь остался. Он и был-то чокнутый, а после того случая вообще свихнулся. В курганах роется.

Память Золотова сразу же подкинула ему образ увлеченного археолога Самарина, с которым его познакомила Настя. Да-да, именно у него пропала на станции жена.

Вячеслав Андреевич посмотрел на Головина как Минотавр на Тесея. С неприязнью. Тот истолковал этот взгляд по-своему: мол, мало рассказал, добавить бы.

– А в кабаке на писачку меня Влад натравил. Здоровьем клянусь. Вон, говорит, сидит коза драная с хахалем своим, надо бы поучить немного. Извините… Я сам-то мухи не обижу…

* * *

О том, что в форме Следственного комитета он мало похож на работника Министерства культуры, Слава сообразил на полдороге. Но не ехать же переодеваться! Может, сказать, что Минкульт тоже форму ввел, скоро и Самарину выдадут?

– Григорий Иванович, извините, что прошлый раз не представился, – повинился Золотов, когда они шли через музейные залы. Он решил все-таки остаться в роли следователя. – Так было необходимо…

Самарин воспринял новость спокойно. Подумаешь, прикинулся не тем, кто есть на самом деле. Да мало ли в этом мире лжи, тем более если это ложь во благо.

– Значит, грантов нам не видать? – почти не расстроился он.

Ничего не ответил майор Фейк, лишь погонами пожал виновато.

– Впрочем, я на это и не рассчитывал особо, – археолог снял очки, подышал на стекла, протер полой фланелевой клетчатой рубахи, водрузил обратно на нос. – Но вы же не за этим приехали. Не для того, чтобы извиниться. Так ведь?

– Настя рассказывала, что у вас пропала без вести жена, – аккуратно начал Вячеслав Андреевич.

– Вам что-то известно? – вмиг ожил Самарин.

– Пока нет. Но расследование ведется, – Золотов не хотел стать черным вестником – сообщать про убийство жены. – Я дела старые поднимаю, вдруг что-то узнаю… Свежий взгляд, так сказать. Для этого и послали. В смысле – направили. При каких обстоятельствах она пропала?

– Обстоятельства? – Мрачная тень наползла на лицо археолога, сразу состарив его лет на десять. – В тот день Вера ездила к матери, в поселок. Недалеко, верст пятьдесят отсюда. На электричке часа полтора. В девять позвонила, что выезжает. До сих пор себя казню, что не встретил. Матч шел по телевизору, она сказала: не встречай, сама дойду. Ждал до двенадцати, думал, засиделась у тещи, мама у нее разговорчивая, так просто не уйдешь. Мобильный не отвечал, я решил – батарейка села. У нее старенький телефон был, аккумулятор слабый. Ждал-ждал, потом побежал на станцию. Пусто. Последняя электричка уже прошла. Стал тогда подруг обзванивать, вдруг забежала, зелени с огорода привезла. Но ни к кому не забегала.

– А как она обычно возвращалась со станции?

– Переходила пути, затем по пустырю. Так короче. Тут всего минут двадцать пешком. Я, естественно, искал там, думал – вдруг с сердцем плохо стало или ногу в темноте подвернула. Никаких следов. В больницу поехал – тоже ничего. А милиция в первые дни вообще отказывалась искать, говорили, что загуляла, мол, сама вернется.

– У нее были проблемы? Например, на работе? Чем она занималась?

– Намекаете, что ее?.. – встревожился Самарин. – Вряд ли. Вера работала в тендерной комиссии довольно давно. Конечно, конфликты случались, но… Где их нет? Она не жаловалась. Не привыкла плакаться в жилетку.