Место перемен

Леший принялся растерянно соображать. Получалось как-то не так, как он наметил. Получается, он пришел сам на себя показания давать? На других-то ладно, Москва прикроет, но на себя? Стремно как-то… Еще папа говорил, когда в третий раз с зоны вернулся: «Запомни, сынок, самое последнее дело – в раскол идти».

– Не, не надо явки, – в конце концов отказался он, – западло.

– Как хочешь, – легко согласился Золотов. – Надумаешь – приходи, оформим без очереди. А за информацию спасибо.

– Да не за что, – Леший поднялся со стула, ощущая себя Иванушкой, которого сначала окунули в чан с ледяной водой, а потом сунули в кипяток.

– Запись дай скопировать. Пригодится.

Едва за Лешим закрылась дверь, Вячеслав Андреевич пробурчал под нос:

– Если я вас всех всерьез слушать буду, точно никогда отсюда не уеду.

Но, как говорится – от судьбы уйти можно, от братвы – нет. Золотов в этот день пользовался редкой популярностью не только у мирного населения, но и у криминального контингента. Через четверть часа в кабинете материализовался Кишка. Ради столь ответственного мероприятия он даже нарядился в свой лучший костюм. В лучший спортивный костюм с широченными белыми лампасами. Как и подельник, Кишка нацепил на нос темные очки. Для маскировки.

– Антон Романович, не отвлекаю?

– Заходи, – Золотову запал в душу предыдущий разговор о свернутой шее, поэтому он незаметно сунул руку в ящик стола, где хранилась дубинка.

– Спросить хотел, – осторожно начал Кишка, устроившись на краю стула с видом голодного кота, просящего прибавки жалованья, – если я, допустим, расскажу кое-что, прикрыть сможете?

– Конечно. В тюрьме места много, – Золотов убрал руку с реквизита.

– Да не, я не про себя расскажу, про других. – Кишка решил сразу четко обозначить свою жизненную позицию. – Я тут кино смотрел, там мужику одному даже пластиковую операцию на лице сделали. Мне операцию не надо, только охрану.

Мистер Фейк, придав лицу строгое выражение, заученно подтвердил, что все будет зависеть от качества и количества информации. Не улыбнулся, даже когда Кишка пластическую операцию пластиковой обозвал.

– Тема мощная, – тихо предупредил Кишка. – Короче, это, Леший вас подстрелить хотел. Сказал, типа, парня надо сразу на место поставить. Я пытался удержать, так он на меня ствол навел.

Ну надо же! Страх какой!

– Он вообще беспредельщик! Вот, я записал, послушайте.

Кишка достал из кармана мобильник и включил диктофон.

В криминальной связке Леший – Кишка второй отличался меньшей сообразительностью, но в этот раз кореша обскакал. Диктофон успел включить раньше Лешего.

– …полгорода это видело. Урной по кумполу – полнейший беспредел! Эх, жаль, тогда на охоте в ружье не картечь была… – звучал из мобильного голос брата-товарища.

Вау!!! Прелестно! Шпана шпаной, а всё туда же! В Голливуд. Очки темные нацепили, с диктофонами по Великозельску бегают. Нет, надо их как-то унять, пока глупостей не наделали.

– Это ведь я ружье дробью зарядил, – Кишка заглянул Золотову в глаза, отыскивая в них признаки неземной благодарности, – а то вы бы здесь не сидели сейчас. А потом Леший предлагал Домофона на вас натравить.

– Витю? – оживился Золотов, как будто Витя Домофон был его старинным другом. – А где он сейчас, не в курсе?

– Почему, в курсе. У бабы своей дохнет, на Осиновой последний дом. Ну что, прикроете?

Золотов включил компьютер и запустил скопированную запись. Как раз в том месте, где Кишка предлагал замочить москвича прямо в кабинете.

– Вот паскуда! – Кишка со злостью хлопнул ладонью по столу. – Сволочь продажная! Да врет он все! Соскочить решил… Антон Романыч, это же он все того… смонтировал! Убью гада!

– Не надо, – Вячеслав Андреевич не удержался и фыркнул, вообразив себе фантастическую картину монтажа Лешим аудиозаписи. Это же не морду бить, здесь другая квалификация нужна. – Для начала остынь в камере. А я пока разберусь, кто из вас правду говорит, а кто врет.

Золотов передал расстроенного Кишку дежурному, а сам, сверяясь с бумажкой, набрал номер телефона Лешего. Когда тот ответил, попросил:

– Паша, ты далеко отъехал? Вернись, дело есть.

Леший появился в кабинете минут через десять с готовностью сдать всех оптом и в розницу. Только сдавать никого не пришлось. Следователь в этот раз достал из ящика стола собственный диктофон и дал послушать, как дружок Кишка заливает, что именно Леший планировал мокруху на охоте.

– Вот урод! Это же он стрелял! Специально выцеливал в жо… ниже пояса. Антон Романович, это же вранье наглое! Да я его, муфлона, еще пожалел, не все вам рассказал…

– Верю, Паша, верю. Не сомневаюсь. Успокойся.

Но у Лешего успокоиться не получалось, недолгую жизнь брата Кишки он описывал громко, в подробностях, с красочными эпитетами. Вспомнил даже триппер, коим тот заразил с десяток местных красоток.

– Да успокойся, ты же первым пришел, – майор протянул листок и пустую папку: – Вот тебе бумага, иди во двор, сядь на лавочке и напиши все, что про него знаешь. И про других заодно, а то вдруг еще кто-нибудь придет тебя сливать. А я сейчас здесь закончу и выйду. Обмозгуем.