Место перемен

На этот раз путешествие поездом прошло не так интересно. Красивых девушек в вагоне не было, только мамаши и бабушки с детьми, выезжающие на летний отдых. Дети голосили на весь вагон, мамаши с бабками перекрикивали их в воспитательном порыве. Золотов забился в купе на верхнюю полку и не высовывался. Спустя двое суток он вышел на платформу с больной головой и кругами под глазами.

Визит был неофициальный. Никакой формы, никаких встречающих с корзинами цветов. Джинсы, футболка, бейсболка, спортивная сумка через плечо. Но даже в таком цивильном виде он не остался неузнанным, на вокзальной площади с ним поминутно здоровались незнакомые люди, приветливо кивая. Удивленный Золотов рассеянно кивал в ответ. Инкогнито из Москвы не получалось.

Здесь же, на привокзальной площади, Слава поспешил купить букет. Цветы ему выдали в лучшем виде, а вот деньги взять отказались.

– Почему? Это настоящая тысяча, из банка.

– Не надо, – кокетливо улыбнулась бальзаковского возраста продавщица, сверкнув золотым зубом, – вы же тот следователь из Москвы?

– В некотором роде…

– Спасибо вам.

– За что?

– Просто спасибо! – С восторженным придыханием она добавила к букету пошлую капроновую бабочку, а саму конструкцию завернула в старый номер «Великозельских ведомостей». С мятого газетного листа на Золотова приветливо смотрел его собственный портрет.

Золотов отошел в сторонку, высвободил букет из газеты, снял кошмарное насекомое, незаметно выбросил в новенькую урну. Поискал глазами такси. Нашел.

Знакомый бомбила. Слава опустил козырек бейсболки пониже. Кто знает, как отреагирует на него нелегальный перевозчик.

Но тому дела не было до внешности. Главное, есть адрес, куда везти клиента.

– Пятьсот.

– Поехали.

Вячеслав Андреевич разместился на заднем сиденье «жигуленка». В дороге завязался разговор.

– С московского поезда?

– С него.

– Ну как там, в Москве?

– Хлопотно.

– Ну да, суета, – согласно кивнул водитель, – а у нас дела чудные. Мэра Следственный комитет хапнул! Козлы!

Последнее слово было сказано с явным негативным оттенком.

– Кто козлы?

– Да эти! Московские! Особенно пес их цепной… Плетнев, кажется, или Плеткин… Сволочь! Устроил нам тут…

– Почему?! – обалдел Вячеслав Андреевич. – Что устроил?

– Да – мэр не ангел. Воровал. А кто сейчас не ворует! Но и другим работать давал! Нас вон не прессовал! А от нового неизвестно чего ждать!

Понятно. Личное всегда на первом месте.

– Я возбухнул, так меня в багажник и в лес. Повезло, люди услышали, а то бы задохнулся! Наверняка его помощнички…

– И кто теперь будет? – Вячеслав Андреевич опустил козырек еще ниже.

– Скоро узнаем. Выборы опять вернули. Я б этого Плеткина… Своими руками!

Что сделал бы собственными руками, бомбила объяснить не успел.

Даже когда ничего не нарушаешь, вид внезапно возникшего на обочине инспектора ГИБДД нервирует. А если инспектор при этом выбирает для общения именно тебя и приветливо указывает полосатым жезлом где стоит припарковаться, автоматически начинаешь вспоминать, сколько в бумажнике налички.

– Черт! Мужик, я без лицензии, – скороговоркой покаялся Золотову бомбила, – если что – ты мой друг.

Инспектор нагнулся к приоткрытому окну, и Золотов без труда узнал его. Уже встречались при аналогичных обстоятельствах, только за рулем была Настя. Гаишник не разглядывал Вячеслава Андреевича, сосредоточился на водителе. Представился, проверил документы и заметил:

– Ремешочек не пристегнут.

Бомбила обрадовался, что дело ограничится штрафом за ремень. Принялся каяться, что недоглядел, и осторожно намекать – не решить ли миром, без протокола? Суетливо полез по карманам в поисках бумажника.

Инспектор вспомнил – впереди выходные, а детей развлекать надо. А развлечения – штука дорогая. Но в свете последних городских веяний наступил на горло родительской песне. Ничего, дома посидят, книжки почитают.

– Никаких проблем, – любезно отозвался страж дорог, отдавая честь, – я просто напомнил. Счастливого пути.

– Блин… Чудеса… – придя в себя, прокомментировал бомбила, – может, мне лицензию на извоз взять, а?

Золотов вышел около Настиного дома, еще раз повторил приготовленную речь и решительно постучал в дверь, нацепив на лицо счастливую улыбку. Послышались шаги, поворот ключа в замке.

– Здравствуйте…

На пороге стояла не Настя. И не ее мама.

Мелкий романтик Дима Федоров. В джинсах, футболке и тапочках.

– Привет…

Трехсекундная пауза. Гляделки. Так обычно смотрят друг на друга боксеры перед поединком. Сейчас рефери скомандует «бокс» и понесется…

Не понеслось. Дима сразу стух:

– Ты чего… Вернулся?

Вот гад! Что ему в Москве-то не сидится? Под боком у модельки? Долго будет туда-сюда шнырять? Делать в Великозельске больше нечего, Марусова без него благополучно взяли.

– Вернулся. Настя дома?

Дима вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь. Попытался негромко и доходчиво объяснить москвичу, что место занято. Оно, как известно, пусто не бывает, если свято. Но Золотов молча оттеснил недавнего коллегу и зашел в дом.