Место под Солнцем

— Откуда? — усмехнулся Серов. — И не надо, чтобы знали, иначе хорошей повести не будет. А книга получится отличная, её тоже экранизировать надо обязательно. И издавать в 57-м, а то в «той истории» их в издательстве два года мурыжили.

— Главная их книга — «Полдень, XXII век», выйдет в 1962-м году. В ней они дают этакий общий обзор коммунистического мира, такого, каким они его видят. И знаешь, я вот почитал, — Серов взял в руки одну из распечаток. — Мне самому захотелось жить в таком мире.

— Спасибо что принёс, — сказал Хрущёв, задумчиво листая распечатанную книгу. — Только не знаю, будет ли время прочитать всё это… Вон, видишь, сколько чтива на вечер отложено? — он указал на стопку серо-голубых папок с официальными документами.

— А ты помаленьку, каждый вечер перед сном, — посоветовал Серов. — У меня тоже, знаешь, времени не вагон. Но 15–20 минут выкроить можно.

— Попробую, — согласился Хрущёв.

Разговором с Серовым он не ограничился. На несколько вечеров отложив часть не самых срочных документов, Никита Сергеевич углубился в чтение принесённых Иваном Александровичем распечаток. Он одолел «Туманность Андромеды», и «Час Быка» Ефремова, «Полдень» и «Жук в муравейнике» Стругацких. Эти книги Серов рекомендовал прочесть в первую очередь. Потом прочёл «Страну багровых туч».

Результатом стал разговор с Алексеем Ивановичем Аджубеем о поддержке начинающих писателей-фантастов на всесоюзном уровне со стороны прессы. Аджубей, уже предлагавший сделать литературную страничку в «Комсомолке», согласился сразу, и вскоре представил Хрущёву план мероприятий.

Никита Сергеевич начинание зятя поддержал, и вскоре «Комсомольская правда» начала публиковать на отдельных вкладках фантастические рассказы и повести. Аджубей придумал хитрый ход: литературный вкладыш «Комсосолки» верстался так, чтобы его можно было сложить по линиям сгиба в виде тетрадки формата А5, разрезать и сшить. Затем получившиеся брошюрки можно было объединить в самодельном переплёте. Так была решена проблема малых тиражей фантастики. А заодно и тираж «Комсомольской правды» взлетел до недостижимых ранее величин.

Аджубей пошёл даже на печать литературной странички на чуть более плотной бумаге, чем обычная газетная — для долговечности получаемых книг.

Редакторы других газет скрежетали зубами от зависти. А потом и сами начали печатать собственные литературные странички и целые литературные приложения. Советские газеты неожиданно стали интересными — вначале их раскупали из-за вкладышей с фантастикой, но по инерции читали и другие статьи. Да и журналисты как-то подтянулись, чтобы соответствовать подросшему литературному уровню своих изданий.

Павел Владимирович Клушанцев был крайне удивлён, когда в его студию ворвался с выпученными глазами директор киностудии «Леннаучфильм».

— Павел Владимирович! Вы чего натворили?

— Я? Насколько мне известно — ничего, — невозмутимо ответил Клушанцев. — А что?

— Приехал Михайлов!

— Какой Михайлов? — не понял причину возбуждения директора киностудии Клушанцев.

Ну, приехал, ну, Михайлов… Мало ли в Бразилии Педро…

— Михайлов! Наш министр культуры! С ним целая делегация! Идут сюда! Я даже не разглядел, кто там ещё! — директор был явно перевозбуждён. — Приберитесь здесь, живо! А я побегу встречать!

— Не надо ничего прибирать! — послышался от дверей странно знакомый голос.

Павел Владимирович готов был поклясться, что совсем недавно слышал его по радио.

— Нечего нарушать Павлу Владимировичу творческий процесс!

Удивлённый донельзя Клушанцев обернулся, и увидел входящего в его студию Никиту Сергеевича Хрущёва. Следом за ним шёл министр культуры Михайлов, секретарь Московского горкома КПСС Фурцева, высокий генерал, которого Клушанцев в лицо не знал, а за ними — Михаил Клавдиевич Тихонравов, с которым Клушанцев консультировался недавно перед съемками, и ещё один человек, плотный, кряжистый, уверенный в себе.

— Здравствуйте, Павел Владимирович, — поздоровался с Клушанцевым за руку Хрущёв. — Извините нас за вторжение, но по времени мы ограничены.

Никита Сергеевич после визита в конце 1953 года в ИТМиВТ к академику Лебедеву оценил, какой замечательный переполох вызывает у разжиревших чиновников его внезапное появление, и теперь периодически пользовался этим приёмом.

— Здравствуйте, товарищ Хрущёв, — ошалевший Клушанцев пожал руку Хрущёва, искренне не понимая столь неожиданный интерес руководства страны к его скромной персоне.

— Ну, своего министра, Николая Александровича вы всяко знаете, — представил визитёров Хрущёв. — И Михаила Клавдиевича тоже. Это — Екатерина Алексеевна Фурцева, Иван Александрович Серов, председатель Комитета ГосБезопасности, и руководитель Михаила Клавдиевича… фамилию его назвать не могу, это секрет, называйте его просто Сергей Павлович.

Фурцеву Хрущёв притащил на киностудию специально, узнав из составленной сыном справки, что именно она была в «той истории» причиной отказа Клушанцева от художественных фильмов после выхода в 1961 году «Планеты бурь»