Место под солнцем

— Нет необходимости. Ты все уже разгадал. Нашел все ответы. Никаких тайн и подвохов больше нет. И не было. Все оказалось не так уж трудно, а?

— К чему ты клонишь? — начал горячиться Джек, но все же заметил ее зардевшееся лицо. — Уж не к тому ли, что сожалеешь о грехе, так скажем? Или ты стыдишься меня, себя или черт знает чего?

Карла молча отвела взгляд.

— Девочка моя, — продолжал он, раздосадованный и огорченный. — Эти минуты доставили тебе радость и удовольствие, так же как и мне. И чем скорее мы с тобой отыщем кроватку помягче и место поуютнее, тем лучше. Не усложняй. Это тебе не премьера года.

— Да уж какая тут премьера. Проще не бывает. Совсем как в провинциальном варьете. Большим искусством и не пахнет.

— О силы небесные! — взорвался Джек. — Что с тобой? Ты хочешь, чтобы я женился на тебе?

Но Карла не намерена была продолжать разговор. Она стремительно покинула притихший дом.

По пути на «Каталину» они едва ли перемолвились двумя словами.

Дома, стоя под душем, Карла ожесточенно стирала с тела следы пыли и запах ветхого дома. Слезы терялись в струях горячей воды. Обычно душ умиротворял ее, но сегодня все шло вкривь и вкось. Она даже не могла сказать, отчего плачет. За этот месяц, кстати, она плакала чаще, чем за последние несколько лет. Жалость к себе? Достойная причина, внутренне усмехнулась девушка. С обидой и досадой она глядела на свое тело, предавшее ее сегодня ради мгновения экстаза. Она проклинала и презирала себя за слабость. Но какая сладость была в той слабости! Брызжущий восторгом фонтан чувственности взвился в ней внезапно мощно. Но не опытные, уверенные, нежные руки Джека совершили это чудо, не его страстные губы или мужская сила. Да, он Любовник с большой буквы, но разве дело только в этом! Было в ее жизни время, когда она отдавалась мужчине доверчиво и страстно, время, о котором она до сих пор мучительно сожалеет. И зная, какую цену пришлось заплатить за те часы наслаждения, Карла не решалась снова играть с огнем, даже когда он горел в надежном домашнем очаге под именем Ремо. Обжегшись однажды, она на многие годы превратилась в лед.

А сейчас все объяснялось предельно просто. Она обезумела. Потеряла власть над собой и вырвалась из добровольного заточения в надежде, что настал час избавления. А рассчитывать она могла только на человека, предназначенного ей судьбой. В его руках будет ее спасение и счастье. Есть ли на свете такой человек? Может быть. Но только не Фитцджеральд. Только не он. Только бы...

Однако было поздно. Она бездумно, безудержно и безнадежно влюбилась.

Знакомство с Джеком продолжалось недолго, но Карла успела уяснить сущность этого мужчины. Она понимала, что после сегодняшней увертюры он категорически не примет ее отказов. Их отношения не подпадали под категорию «встретились-сошлись-расстались». Карла, значительно уступавшая Джеку в сексуальном опыте, все же почувствовала, что взрыв страсти, который они разделили несколько часов назад, стал откровением и для него. А ее женское сердце разгорелось до устрашающего предела. И Джек не упустит возможности погреться около этого костра. Скорее всего, у них будет пылкий, бурный роман, который продлится до тех пор, пока у Фитцджеральда не возникнет чувство пресыщения. Наверное, к тому времени у него появятся неотложные дела на других континентах, и он, целый и невредимый, в конце концов помашет ей ручкой — «Прощай, малышка!» И малышка будет занесена в анналы его памяти в качестве классной девахи — наряду с дюжинами других.

Джек, как предупреждала Хелен, действительно ничего не смыслил в любви. Это вообще не сопрягалось с его жизненным стилем. И, как предупреждала Хелен, он не имел ни малейшего понятия о силе, которая заключена в нем. Сила эта была непобедимой и беспощадной. Не желая и не ведая того, Фитцджеральд вдребезги разбил сердце Карлы Де Лука.

Выбор у нее был. Она могла пуститься во все тяжкие и пойти на этот роман, сколько бы он ни продлился. Лицедейство поможет ей не выдать своих истинных чувств. И она могла разорвать отношения сейчас, раз и навсегда, пока она не увязла слишком глубоко. Оставался еще один вариант, но Карла отказывалась даже думать о нем. Об этом не могло быть и речи.