Место под солнцем

– А где ж ей еще, поганке, жить? Шляется ночами, передо мной не отчитывается.

– То есть она не ночевала дома? – уточнила Катя. – А когда вы ее видели последний раз?

– Век бы ее не видать, мерзавку такую, – последовала матерная брань.

Катя вдруг поняла, что ее собеседница пьяна и толку не добьешься. Однако не сдавалась. Дослушав тираду до конца, она спросила:

– Скажите, а как вообще у нее дела? Чем она занимается?

– На «Динамо» торгует. Слушай, а тебе зачем моя Светка? – Голос собеседницы зазвучал подозрительно и враждебно.

– Она просила помочь ей заработать, – стала сочинять на ходу Катя, – я договорилась в театре, в костюмерной мастерской. У нас сейчас хорошо платят. Мы условились встретиться сегодня, но она не пришла. Мне надо обязательно ее разыскать, очень срочно. В мастерской держат для нее место, а желающих много.

– Хорошо платят, говоришь? А что за работа? – деловито поинтересовалась Элла.

– Работа совсем несложная. Полтора миллиона в месяц. Плюс почасовая оплата за сверхурочные.

– Слушай, а меня нельзя туда к вам пристроить?

– Мы потом это обсудим. Скажите, может, вы знаете телефоны кого-то из ее друзей? У кого она могла остаться ночевать?

– Ничего я не знаю. Живет здесь как в гостинице. Приходит и уходит когда вздумается, мне не докладывает.

– Ну хорошо, – вздохнула Катя, – а на рынке она сегодня должна торговать?

– Вроде да. Сегодня выходной, там самое горячее Время.

– Чем она торгует, не знаете?

– Обувью.

– Спасибо вам большое. Если вдруг Света появится, передайте ей, пожалуйста, что звонила Катя Орлова. Мой телефон она знает.

Положив трубку, Катя несколько секунд молчала, уставившись в стену. Павел подошел, присел перед ней на корточки, взял ее руки в ладони. Руки были совсем ледяные. Он прижал их к своим щекам и тихо спросил:

– Тебе холодно?

– Нет, – Катя покачала головой, – мне не холодно. Просто, когда я нервничаю, меня всегда знобит.

– Я сварю кофе, как ты любишь, с гвоздикой. И мы спокойно все обсудим. Хорошо?

– Хорошо… Надо Жанночке позвонить.

– Обязательно. Она очень за тебя переживает. Да, она просила, чтобы я тебе ничего не говорил о ее звонке. Сказала, мол, вы просто понаблюдайте со стороны, на всякий случай. Мало ли что? Все-таки шантаж, и баба такая злобная. Страшно, если ты с ней останешься наедине, даже на улице.

– Спасибо, что пришел, – сказала Катя как можно спокойней и холодней. Он ничего не ответил. Жанночка взяла трубку моментально.

– Ну что? Она явилась?

– Нет. Я пытаюсь ее разыскать.

– Как? Ты же ничего не знаешь про нее! Где ты? Приезжай домой. У нас Маргоша, и твоя мама звонила, что приедет попозже, к вечеру, помогать мне со стряпней. Слушай, приходили придурки с телевидения. Помнишь, тот, с молодежного канала, с хвостиком? Прямо в дверь позвонил, представляешь? И оператор у него за спиной стоял. Главное, сказал, гаденыш, что сосед из сороковой квартиры. Я открыла. Думала, если не сумею выгнать, вызову милицию.

– Выгнала?

– А как же! С лестницы спустила!

– Молодец. Ты что-нибудь успела рассказать Маргоше?

– Нет еще.

– Ничего не рассказывай. Вообще никому ничего.

– Почему? – удивилась Жанночка.

– Чем меньше знает народу, тем лучше. Ты обещаешь?

– Обещаю, – Жанночка, тяжело вздохнула, – а ты сейчас… – Я у Паши Дубровина. Только вслух не повторяй, пожалуйста. Вернусь часам к пяти. Маме и Маргоше скажи, что не знаешь, куда я поехала. Вернусь – расскажу. Все, целую.

Катя положила трубку и услышала, как гудит кофемолка на кухне.

"Глеб еще не похоронен, а я уже здесь. Паша Дубровин сейчас сварит мой любимый кофе. С гвоздикой. Он даже это помнит. Он знает обо мне почти все. Каждую мелочь, каждую привычку. В прихожей стоят новенькие тапочки моего размера. Как там, в «Гамлете»? «…И башмаков не износив, в которых шла за гробом…»

Господи, какая ерунда лезет в голову! Я вляпалась в гадкую, темную историю. Мне страшно. Одна я не справлюсь. Кроме Паши Дубровина, мне не с кем даже посоветоваться. Мама с папой запаникуют, папа станет трезвонить знакомым из МВД и прокуратуры. Суеты будет много, а опасность останется. Господи, сделай так, чтобы с этой дурехой Светой Петровой ничего не случилось! Однако почему я так уверена, что звонила именно она?"

– Почему ты так уверена, что тебя шантажировала именно эта женщина? – спросил Паша, входя в комнату с подносом.

Катя вздрогнула. Он как будто прочитал ее мысли, да еще через стенку. Нет, просто он думал о том же, пока варил кофе. Значит, Жанночка ему все не так бестолково изложила. Суть он понял.

– Я не совсем уверена, – призналась Катя, – просто нет пока других кандидатур. И потом – «сушеная Жизель»… Так меня за всю жизнь называл только один человек. Давно, в юности. Пока я ждала на лавочке, вспомнила кто. Света Петрова.

– Ты рассказывала следователю, который занимается убийством твоего мужа, про эти звонки?

– Нет.

– Почему?

– Потому что не хочу.

– Катенька, ну что за детский сад? Что значит – не хочу? Ты ведь сама чувствуешь, между убийством и этими звонками есть связь.

– Я это почувствовала только вчера. Но следователю все равно не буду говорить.