Место под тенью

— Вот и я о том же подумал. Тут впору не чай, а водку с расстройства хлестать.

— А у тебя есть? — с надеждой посмотрел на меня Гоша.

— Ты чего это, пить начал?

— Надо же когда-то начинать.

Я достал из холодильника бутылку «Зубровки», откупорил и разлил прямо в чайные чашки, грамм по сто. К моменту, как пришла бабуля, мы выдули полбутылки. Заглянув на кухню, бабушка малость округлила глаза, увидев наше «чаепитие», однако ничего не сказала, только поздоровалась с Гошей и ушла в комнату. Впрочем, мы решили, что с нас хватит, у соседа с непривычки глаза собрались в кучу, и он встал, покачнувшись. Пришлось его довести до квартиры и сдать на руки малость охреневшей матери.

Утром, что удивительно, Гоша был как огурчик. Сначала позвонил по телефону, потом припёрся ко мне.

— Дёрнешь?

— Не, — замотал он головой. — мне отец какие-то немецкие таблетки дал с утра, сразу всё прошло. Серый, он ведь всё знает.

— Кто знает?

— Отец мой. Ты уж извини, я вчера по пьяни проболтался про наши проблемы.

Ну вот, блин, только этого не хватало! Ну Гоша, впредь ты от меня и рюмки не дождёшься!

— И что он?

— Не знаю, я отрубился. А с утра ничего мне не сказал, только вот таблетку дал. Ну и я не спрашивал. Сказал, что сегодня мне лучше дома отлежаться.

— Понятно…

На самом деле всё было совсем непонятно. Понятно было то, что отец Гоши должен как-то отреагировать, так как дело касается его сына. Задета, так сказать, честь семьи. И как взрослый и более опытный человек он может дать и совет, и сам предпринять какие-то действия.

Вопрос — какие? Я знаю, что у него в банке есть своя служба безопасности, которая, не исключено, способна выполнять и не совсем законные действия. Рискнёт ли Марк Ефимович дать приказ разобраться с Чернышёвым и Козырем? На этот вопрос может ответить только сам Абрамов.

А что, если… Хм, заманчиво, но согласится ли на это Марк Ефимович? Это надо с ним самим перетереть.

— Твой отец ещё дома?

— Не, он как уехал к 8 утра — я к тебе сразу.

— А дома он, я так понимаю, появляется не рано?

— Ещё как не рано, бывает, и в 10, и 11 вечера возвращается.

— Сможешь устроить мне с ним встречу в банке, желательно до обеда?

— Зачем это тебе?

— Есть у меня одна мыслишка. Тебе потом скажу, не хочу сглазить. Ну так что, устроишь?

— Да не вопрос, могу прямо сейчас с твоего позвонить.

— Валяй.

Секретарша сразу же соединила Гошу с отцом, тот быстро доложил мою просьбу и, положив трубку, кивнул мне:

— Ну что, можешь ехать. Сказал, что до двенадцати часов время у тебя есть. Охрана предупреждена, пропустят.

Сборы оказались недолгими, и через двадцать минут я уже открывал дверь гаража. А ещё пятнадцать минут спустя парковался напротив входа в двухэтажное здание банка. Охранник на входе действительно был в курсе, только попросил предъявить какое-нибудь удостоверение личности. Паспорт у меня всегда с собой, сверив мою физиономию с паспортной. Тот остался доволен и попросил подождать. Набрал из своей пуленепробиваемой будки кому-то, вскоре за мной спустился моложавый клерк с прилизанным пробором.

— Сергей Сычин? Идёмте за мной.

Кабинет Марка Ефимовича располагался на втором этаже. В приёмной молодой человек меня оставил, передав на попечение секретарше — строгой и ухоженной даме бальзаковского возраста.

— Присаживайтесь, сейчас Марк Ефимович освободится и вас примет. Чай, кофе?

— Спасибо, от чашечки кофе не откажусь.

И желательно крепкого, подумал я, после вчерашней «Зубровки» в голове ещё прятался какой-то маленький хулиган, который, стоило лишь чуть сильнее мотнуть головой, начинал носиться внутри моей черепушки как сумасшедший, долбя по вискам и темени отбойным молотком. Секретарша не обманула моих надежд, кофе без молока и сахара действительно немного облегчил мои страдания.

Не успел вернуть с благодарностью пустую чашку, как из кабинета управляющего вышел сутулый мужичонка с папкой подмышкой и большими очками на крючковатом носу. Папку он придерживал короткими пальцами, перемазанными чернилами. Почему-то мне подумалось, что это бухгалтер.

— Проходите.

Марк Ефимович внимательно вчитывался в какие-то бумаги, подняв на меня взгляд, кивком указал на мягкий стул-кресло.

— Сергей, неужели нельзя без водки было обойтись?

Я пождал плечами:

— Так он сам спросил, есть ли водка, я и достал.

— Ты на будущее учти, ему пить противопоказано, мал ещё, рюмку — куда ни шло, но не стаканами.

— Мы чашками пили…

— Ладно, проехали. Я так понимаю, ты со мной хотел пообщаться по вопросу относительно наезда со стороны Чернышёва и его помощника, так?

— Совершенно верно. Гоша… то есть Георгий мне утром сказал, что вчера по этому делу выложил вам всю подноготную…

— Ну, скажем, далеко не всю, не в том состоянии он был, чтобы рассказывать в деталях, но суть я уловил. А ты вот можешь сейчас, пока время есть, от себя добавить.

На рассказ ушло минут пять, чуть меньше, чем длилась наша беседа с Козырем. Марк Ефимович, откинувшись на спинку кресла и сцепив на животе пальцы, время от времени кивал, а когда я закончил, немного подался вперёд, сцепив пальцы уже на столе.