Место под звездами (СИ)

Я вспоминаю, как несколько дней робот-строитель, перетасовывая блоки-комнаты, собирал наш дом… Этот робот, совмещая все должности в одном лице — садовника, повара, охранника и дворецкого, так и остался единственной нашей прислугой.

С какой нежностью я вспоминаю первую ночь в нашем доме, ужин при свечах, тихую музыку и слегка прохладный ветерок, колышащий шторы открытых окон. С фермерством я явно поторопился. Это дело было для меня скучным и не интересным. Меня манили горы. Не раз мы с Алиной, собрав нехитрую снедь и снаряжение, забирались чуть ли не к снежным вершинам. Там было всегда спокойное озеро с отражающимися в нём вершинами гор и белоснежными облаками. Вода в озере была удивительно прозрачной. На глубине 10 метров можно было рассмотреть каждый камушек.

Алина, вдохновлённая красотой озера и гор, потянулась к мольберту и краскам. Ни одна стереограмма не может передать больше, чем яркий мазок кисти, и это древнее искусство не умерло в век сплошной электроники и роботизации. Обычно я подходил к рисующей Алине, обнимал её и молча смотрел на холст, где вершины гор и наше озеро пылали броскими, праздничными красками. От всего этого во мне рождалось чувство восторга.

По Сети я выписал небольшой геомодуль. И, начав обследовать прилегающие горы, обнаружил жилу с неплохим содержанием платины. Это была настоящая удача! Окончательно похоронив свои фермерские начинания, вскоре я запустил в действие небольшой добывающе-обогатительный комплекс. Также я прикупил и прогулочную крейсерскую яхту, на которую можно ставить даже настоящие паруса. Мы с Алиной не раз пытались это сделать, но особой романтики не почувствовали — куда лучше идти на самой малой мощности двигателя и, валяясь нагишом на палубе, глазеть на побережье и облака и наслаждаться каждым мгновеньем этой жизни.

Неделю назад Алина, надув губки, сделала мне выговор, что я за своими заботами совсем одичал и ничего не замечаю, а она уже третий месяц беременна и пора придумывать имя сыну. С тех пор, о чём бы я ни думал, мои мысли снова и снова возвращались к сыну. Я совсем ошалел от счастья! Я и представить себе не мог, что такое может быть! Вот и сейчас, в глубокой шахте, наблюдая из бронированной кабины, как бур вгрызается в породу, я уже видел рядом вихрастого подростка 10 лет, ощущал его улыбку и взгляд. Вдруг комплекс тряхнуло, да так, что я вывалился из кресла. Бур, взвизгнув, остановился. Отряхнувшись, я машинально взглянул на коммутатор: 8 июля, 11 часов 02 минуты. Под датой красным тревожным цветом светился текст: «Землетрясение 7 баллов, шахта полностью завалена, связи с поверхностью нет».

Трое бессонных суток я пробивался к поверхности, и только один вопрос звучал у меня в голове: «Как там Алина? Ведь ей сейчас нельзя волноваться…»

Наконец мой ободранный и покорёженный модуль, как жук, тяжело выполз на склон горы.

Ярко светило солнце, и я, щуря глаза, пытался разглядеть наш дом. И не веря увиденному, я просто остолбенел. Через всю предгорную зелёную равнину проходила страшная чёрная полоса, там, где стоял наш дом, ничего не было… И вдруг осознав, что Алины больше нет и нет моего сына, я, упав на колени, по-звериному завыл.

Осознал я себя в углу самого скверного в посёлке бара, где обитали законченные алкоголики и бомжи. На тусклой сцене перебирал струны гитары человек неопределённого возраста с изрядно помятым лицом и что-то негромко хрипло пел. Постепенно до меня стали доходить слова его незамысловатой песни:

В каком краю
И времени каком
Искать любовь свою
И строить дом?
Кто мне ответит на вопрос,
Кто, если не бог?
Зачем родился я и рос,
Забот не зная и тревог?
Но грянул день,
Пришла беда.
Ты на пороге встал, как тень,
Простившись с прошлым навсегда.
А время форы не даёт,
Бежит себе вперёд.
И не заметишь, жизнь пройдёт,
А ты подумаешь — не каждому везёт…
Когда ты молод, не страшат
Ни хлад ночей, ни град,
Когда ты молод, не смотри назад,
А двигайся вперёд…

Я не стал слушать дальше, потому что в моём мозгу вдруг зазвучали слова Стража:

— Я могу манипулировать временем и пространством…

— Я могу манипулировать временем и пространством! — повторил я вслух. С трудом встав, я побрёл прочь от этого заведения.