Место преступления

Чтоб за одну ночь, ну, пусть и еще половина вчерашнего дня, пострадали сразу четверо? Да не было никогда в его «епархии» ничего подобного! Опять же, если бы просто пострадали, так и черт с ними, ни минуты не сожалел бы полковник. Но они «прокололись»! Они, эти болваны, не нашли ничего умнее, как сослаться на него! То есть выставить именно его в качестве чуть ли не заказчика убийства того предпринимателя. Был абсолютно уверен Степан Ананьевич, что с делом о самоубийстве давно покончено. Ну, там еще колготится, «шуршит» вдова или, кажется, сестрица покойного, — говорят, ничего себе баба, все при ней! — но это уже несерьезно. Это совсем не вопрос, такое решается без больших усилий. Тем более с бабами, а уж с ними умел обходиться полковник, не при жене будь заявлено. Ох, как взвивается, когда до нее доходят слухи о муже, не брезгающим лично «снимать показания» с отдельных, особо привлекательных свидетельниц.

И вдруг — надо же такое! Это ж хорошо еще, что он оказался с раннего утра в Боброве, алкоголичку-сестру уму-разуму научал, а если б сидел у себя, в присутствии, тогда что? Все бросать и мчаться на выручку этим идиотам? Ну, все облажались, причем разом! Так же не бывает! Однако факты указывали на то, что еще как бывает…

От любого ожидал бы Крохалев такого, прямо надо говорить, элементарного прокола, но только не от Женьки Соркина. Опытный же опер, капитан, — и так дать себя обгадить с ног до головы, понимаешь! А водила его, сержантик желторотый, ничего умней не придумал, как сослаться на указание полковника! Ну, чего с ними после этого делать прикажете? Гнать взашей? А кто работать, бегать будет кто?

Явились под вечер — один другого краше… Женька — как из сортира выбрался, обгадился, что ли, от страха? Ничего, говорит, не помню. Как оружие потерял, сам не знает. Тоже не помнит. Искал — не нашел. Оба искали, и без толку! А Толян его, водила поганый, тот с перепугу, видать, вообще память потерял. Напали на них… А кто, зачем, сами не знают.

Но с огромным трудом сумел восстановить полковник по сбивчивому рассказу водителя утерянных зеленых «Жигулей» приблизительную картину происшедшего с ними. Если только сержант не врал. А как проверить? Потому и пришлось остаться на ночь, у сестрицы, будь она неладна, в доме…

Выполняя его поручение, капитан Соркин, опытный опер, попытался проследить за мелким мужичком, вынырнувшим из Красновского дома, от вдовы, надо понимать. И это почти сразу после того, как она не впустила к себе в дом оперативников из райотдела милиции. Их не пустила! А почему? Да потому, что с мозгами у них не в порядке. Приехали с повторным обыском! Ни бумажкой соответствующей не озаботились, ни формой милицейской! Бабу, что ли, трахать явились? Ну, и сорвали такое важное мероприятие…

Не хотел, да и не должен был, сам «светиться» полковник. Уже разговоры пошли, будто Москва вроде бы занялась этим делом по поводу самоубийства. Да только это — чушь, он бы знал уже, если б там засуетились, есть шурин для таких дел, у которого свои телефонные связи. Да и чем тут, собственно, заниматься-то? Есть главное: медицинское заключение. Есть конкретные свидетели. И вообще, все проделано, как говорится, тип-топ, какие могут быть сомнения? А если сестрице покойника еще чего-то надо, так можно устроить ей… свадьбу с приданым. Чтоб надолго запомнила. Ну, а с вдовушкой молоденькой Крохалев вообще не видел проблем. Два раза шугануть, она и заткнется. Да и выселять ее пора оттуда с ее «короедом», — не дело, чтоб такой добротный особнячок зря без хозяина простаивал. Давно уже приглянулся этот дом полковнику, оставалось самую малость дотянуть, дожать, после чего жизнь пенсионная могла сложиться в самом лучшем виде. Вся семья в сборе. И шурин дорогой — с одного бока будет, и пьяница Наташка — с другого, в случае чего и поучить можно. По-братски. Кнутом и пряником… с большим, как говорится, опытом, для устрашения. Хотя ее уже давно ничего не пугает, стерву этакую.

Вот и вышло, что эти дураки испугались какой-то угрозы, чуть ли не из Генеральной прокуратуры исходящей, и, вместо того чтобы доложиться и принять единственно верное решение, отвалили, так и не выполнив его строгого указания. Да еще и нахамить попробовали: мол, у нас есть свое непосредственное начальство, ему приказывайте, и мы будем выполнять его указания! Совсем оборзели, понимаешь, тут без крепкой власти! Оставляй их после этого одних! Он, полковник, им уже не указ!