Место рядом со мной (СИ)

Не то чтобы что-то изменилось принципиально, Мара неизменно в чёрном и неизменно притягательна. Но очень сложно воспринимать её в таком виде не просто как женщину. Потому что очень хочется воспринимать её именно просто как женщину. Обнимать за эту тонкую талию, обтянутую кружевным гипюром, и гладить эти длинные стройные ноги. Макияж лаконичен – стрелки как у Клеопатры, губы «тёмные вишни». И губы, делающие её лицо ещё более хищным и выразительным, хочется размазать и…

Она совершенно не вызывает нежных чувств. Нежные чувства – это, надо признаться, вообще не моё. С ней хочется горячо и агрессивно зажечь. Так, как я люблю. Это большая редкость – найти женщину, которая может равноценно ответить тебе в своей страсти и не потерять женственности. С которой можно выпустить на всю катушку свою животную натуру. Я такой не нашёл. Быть может, поэтому у меня нет ни одной «приближённой» женщины.

А в Маре есть это – животность и упругая сила. Если мы с ней будем трахаться, порвём друг друга на флажки! Прикрываю глаза от накатывающей волны возбуждения. Вдохнув поглубже, пытаюсь расслабиться и киваю ей:

– Отлично.

Продолжаю разглядывать.

На своих высоких шпильках она почти с меня ростом. Волосы собраны в высокий хвост, в одном ухе – вычурная серебряная серьга с разноцветными камнями в виде павлиньего хвоста. Из яркого на ней только серьга, губы и ногти. А больше ничего и не надо. Она сама очень яркое пятно, искажающее реальность. Мне сложно отвести глаза. Бросаю взгляд в большое зеркало. А мы смотримся рядом…

Мара возвращает на место свои дымчатые очки. И меня немного дёргает это почему-то. Я уже привык видеть её без них.

Не дожидаясь, пока я рассчитаюсь, она, красиво покачивая бёдрами, плывёт на выход, держась по меньшей мере как королева. И я тороплюсь, да… Мне хочется подать ей руку, когда она будет спускаться с лестницы.

И кто кому служит?...

Пока мы едем, даю ей инструкции.

– Не делать ничего, что может быть истолковано как неуважение. Ему нельзя отказывать. Говорит «сделать» – лучше сделай. Ему не стоит перечить. Ни в коем случае не льстить и не пресмыкаться. Молчи, если тебя не спрашивают. Не перебивай. Если ему кто-то не нравится – это приговор. С ним контактирует очень небольшой круг людей. Я не хотел входить в этот круг. Но сейчас выбора у меня нет. И я, если честно, надеюсь, что он поставит на место отца кого-то другого. А я останусь на своём. Чем меньше его внимания, тем больше свободы.

– Можешь забыть о свободе. На ближайшее время так точно.

– Да? – морщусь я. – Чёрт…

Таксист тормозит у ночного клуба. Мара перекладывает в клатч несколько вещей из своей сумки. Трогает водителя за плечо. Он оборачивается.

– Ты подождёшь нас здесь столько, сколько будет надо. Мы очень хорошо заплатим.

– Ладно, – кивает он удивлённо.

Она оставляет свою сумку на заднем сиденье. Выходим.

– Думаешь, это достаточно надёжно, и он дождётся?

– Вполне. Люди любят деньги.

– А я думал, это какой-то гипноз.

– Это не гипноз. Но есть способы сказать человеку сразу в разум, обойдя все его системы интерпретаций и оценок.

– Это как?

– Ты так не сможешь. Твое «устье» закрыто.

– Что закрыто?

– Горловой энергоканал. Едва работает…

– А спорим, смогу и без твоего «устья»? – ухмыляюсь я.

Подхватываю её руку, вынуждая обнять меня за талию под пиджаком. Её пальцы скользят по стволу, засунутому за ремень.

– Не встречал ничего более убедительного!

– Тогда посмотри, – она подхватывает моё лицо за подбородок, поворачивая к себе.

И я застываю. Мы стоим практически обнявшись. И мне вдруг становится неловко. Как будто мне лет тринадцать, а она – уже взрослая девчонка, которая мне очень нравится. И я, растерянно улыбаясь, прислушиваюсь к этому забытому ощущению. Мара игнорирует мой ступор. Поднимает свои очки, оставляя их на волосах, и поправляет пальцем помаду на нижней губе. Такое ощущение, что она смотрит не на меня, а в зеркало. И… отпускает руку, удерживающую меня за талию, возвращая очки на место.

Что это было?..

На входе два охранника.

– Мы к Игорю Васильевичу. Нас ждут.

– Ждут только одного.

– Это мой сотрудник, я за неё отвечаю.

Охранники переглядываются, но пропускают. Меня внутренне дёргает это. Пусть небольшая, но есть вероятность, что она со своими вые*онами не выйдет отсюда. Мара не показывает никаких признаков беспокойства. И мне хочется верить её чуйке.

Двойные двери открываются, и мы ныряем в сумрак, басы и мельтешение неоновых лучей.

Мара хватает меня за руку. Я резко торможу.

– Что?..

– Слишком ярко!

Здесь темно, и она в очках.

– Светомузыка? – непонимающе оглядываюсь я.

– Звук.

Закрывает уши.

Ааа… реально? Эхолокация?! Я недоверчиво хмурюсь.

– Выходим? – наблюдаю за её болезненным выражением лица.

– Нет. Дай мне пару минут. Я адаптируюсь к громкости. Но если музыка станет тише, то я на время частично ослепну. Имей в виду.

– Я понял.

Обнимаю её за талию, медленно ведя к закрытым дубовым дверям. Там ещё два охранника. Эти пропускают нас без комментариев.