Место твое впереди

27 июня на КП дивизии, находившийся в лесу в районе деревни Осовец, прибыл командир 89-го стрелкового корпуса генерал-майор А. Я. Яновский. От него мы узнали, что 61-я армия переходит в наступление на припятском направлении. Перед дивизией комкор поставил боевую задачу форсировать реку Припять, овладеть опорными пунктами противника на левом берегу реки — деревнями Конковичи, Оцирки, Новоселки, городом Петриков — и в дальнейшем наступать в северо-западном направлении.

Выполнять эту задачу надлежало во взаимодействии с моряками. Начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник М. С. Малинин командующему Днепровской военной флотилией предписал: «Силами бригады, находящимися на реке Припять, поддержите наступление 55-й стрелковой дивизии. Командиру бригады поручите согласовать действия с командиром 55-й стрелковой дивизии».

В тот же день началась подготовка к наступлению. Командир дивизии полковник Корней Михайлович Андрусенко, имевший большой фронтовой опыт, из-за болезни отсутствовал, и обязанности комдива исполнял начальник штаба Вениамин Петрович Шмыглев. Вскоре он доказал, что эта обязанности ему по плечу. Начальником штаба стал майор И. В. Мельников, вполне подготовленный для штабной работы.

Каждый раз, когда дивизия получала боевую задачу, политотдел разрабатывал план политической работы в предстоящем бою. Так было и теперь. Мы предусмотрели в плане основные мероприятия, которые надо было провести перед наступлением и в ходе боевых действий. Правда, обстановка часто заставляла дополнять планы, а иногда и менять их. Но опыт накопился уже большой. Обобщением его занималось политуправление фронта. Незадолго до наступления мы получили директиву за подписью генерала С. Ф. Галаджева политотделам соединений на время боевых операций.

К начальникам политотделов предъявлялось требование: не разбрасываться, вести дело целеустремленно. Предлагалось прежде всего обеспечить правильную расстановку парторгов и комсоргов рот и батарей, а также штатных политработников, знать, кто из них выбыл из строя и кем заменен, сколько человек имеется в резерве, как идет пополнение и подготовка резерва.

Это — кадровые вопросы. Затем в директиве подчеркивалось, что необходимо усилить внимание к отбору лучших людей в партию. Некоторые политотделы несвоевременна вручали партийные билеты и кандидатские карточки. Директива требовала устранить этот недостаток. В ней подчеркивалось также, что необходимо постоянно информировать личный состав о важнейших событиях на фронте, в тылу, на мировой арене, постоянно заботиться об улучшении питания бойцов, об организации эвакуации раненых, похорон убитых. На политотделы возлагалась обязанность принимать участие в восстановлении органов Советской власти в освобожденных селах, вести работу с местным населением, знать политические настроения. Был поставлен и ряд других задач.

Политуправление фронта в своей директиве подчеркивало, что начальник политоргана, не занимающийся этими конкретными вопросами, не проверяющий в этом направлении работу подчиненных ему политработников, не может считать, что он политически обеспечивает успех боя. Естественно, что при составлении плана политического обеспечения предстоящего наступления мы руководствовались указаниями политического управления фронта. Попутно замечу, что с начальником политического управления фронта генералом С. Ф. Галаджевым у меня было несколько встреч. Все они сохранились в моей памяти. И я с большим удовлетворением прочитал в воспоминаниях Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского теплые слова о Галаджеве: «большой умница и светлый человек».

27 июня вечером во всех подразделениях дивизии прошли митинги, посвященные предстоящему наступлению. Сила воздействия слова на этих митингах определялась его конкретностью. Бойцы воевали не первый день, да и не первый год, и митинг был для них далеко не первым. Значит, только новые факты могли дать заряд боевой энергии и ненависти к врагу. В 1-м батальоне 228-го полка заместитель командира по политической части С. П. Мандрыка и парторг А. Г. Оганесян зачитали на митингах в ротах письмо, полученное капитаном Михаилом Максимовичем Ляховым от сестры, освобожденной из-под ярма немецко-фашистской оккупации частями Красной Армии. «Уведомляю, дорогой брат, — писала она, — что я осталась одна. Маму, папу, Веру, Настю, Катю и мою дочку Томочку гитлеровцы угнали в Германию на каторгу. Страшное пережили мы. Осталось народу 80 человек. Деревня вся сожжена. Скота никакого нет. Мучили они нас страшно. Отомсти им, брат, за нашу беду».

Вместо резолюции на митинге был принят текст письма к сестре капитана Ляхова. В нем говорилось: «Мы горячо сочувствуем горю нашего боевого командира капитана Ляхова и горю всего нашего народа, пострадавшего от фашистских извергов. Мы клянемся в предстоящих боях отомстить немецко-фашистским захватчикам за кровь и слезы своих отцов, матерей и сестер».