Место в мозаике

- Иди к зеркалу! - пришелец повысил голос. Патрик, не зная, что заставляет его повиноваться, вскочил как ужаленный. Он увидел обескровленное лицо, похожее на трагическую маску. В зрачках уже зарождалась ярость, пока еще не выбравшая, на кого излиться. И при этом - ни единого прыщика. Сначала Патрик не понял, какая-такая странность появилась в его отражении, что за новшества показывает ему благожелательное стекло, но наконец до него дошло. И мысли в его голове снова изменили свой строй по степени важности. Что ему делать - обрадоваться или испугаться до потери сознания?

- Конечно, радоваться, - сказал незнакомец. - Если кого и стоило пугаться, так это тебя с твоим цветником на роже.

- Вы что - читаете мои мысли?

- Какое там! - гость засмеялся. - Твои мысли написаны у тебя на лбу. Угадать их - штука нехитрая. Будь спокоен - это была всего лишь маленькая демонстрация возможностей. Но давай переходить к делу: как ты догадываешься, я пришел не ради пустой болтовни с тобой. И я также не имею никакого отношения к косметическим кабинетам с выездом специалистов на дом. Меня как такового вообще не существует. По велению обстоятельств я могу принимать разнообразные формы и брать любые имена. Но сам по себе я, как ни удивительно, пуст. Ты и представить не можешь, сколько всякой всячины можно понастроить вокруг пустоты.

- Вы, небось, из чародеев Юго-Запада, - предположил Патрик. Он все же испугался. В Святопавловске не жаловали волшебников, и последним приходилось скрываться в тайных лесных поселениях, что спасало их далеко не всегда. Время от времени правительственные карательные бригады выкуривали эту публику из лесных чащ, а после следовали показательные судебные процессы и скорая расправа.

Толстяк презрительно сморщился.

- Вот еще! Я к ним и близко не подойду. Никакой я не чародей; если на то пошло, то я из тех, с кем они упорно и, как правило, безуспешно пытаются связаться. Не так-то просто вызвать к себе меня или кого-то похожего - тогда уж, скорее, чародеем окажешься ты: ведь я здесь.

Патрик мгновенно нарисовал в воображении картину: взвод полицейских ведет его, закованного в кандалы, на судилище. Ему смертельно захотелось куда-нибудь убежать. Гость обидно захохотал:

- Не трусь, я просто дразню тебя. Я же явился сам, и ты не звал меня. Случай, конечно, редкий, но мое дело слишком важное, чтобы я сидел сложа руки. Итак, мой друг, не будем медлить. Я призван забрать у тебя одну вещь, угодившую в твои руки случайно, по ошибке. Это случилось давным-давно, когда ты был еще совсем мал и глуп. Но там, откуда я пришел и где потеряли эту вещь, время течет по-другому. Ты успел вырасти и возмужать, а в тех краях пролетели, - толстяк пощелкал пальцами, прикинул, - считанные минуты.

- Никакой чужой вещи у меня нет, - заявил Патрик с тревогой. Ему стало ясно, что дядька в желтом костюме хочет обманом и хитростью что-то у него отнять.

- Ты заблуждаешься, - улыбнулся тот понимающей улыбкой. - Я могу подсказать: такой черный, острый осколочек, похожий на стеклянный. Вспоминаешь?

Патрик облегченно вздохнул. Черного осколка у него точно не было, а это значит, что гость ничего не возьмет.

- Честное слово, я не видел ничего подобного, - сказал он радостно. Был разноцветный, - он снова насупился, - но его утащили вместе с остальным. Ох, и навешаю я Додошке по шее! потому что это он взял, больше некому. Что с вами? - воскликнул он изумленно.

Приветливое, умное лицо толстяка почернело. В глазах растворились зрачки, и из-под век полился ледяной ослепительный свет. Одежда обвисла мешком, щеки втянулись, рот угрожающе приоткрылся.

- Разноцветный?! - недоверчиво прошипел гость. - Как - разноцветный? Он должен быть черным!

- Клянусь! - закричал Патрик, не зная, как уладить дело. - Маленький такой, красивый! Я нашел его на пляже, когда еще жил в поселке у моря!

- Нашел? - страшная фигура, казалось, вот-вот прыгнет на него. - Ты не мог найти разноцветный осколок, это невозможно. Откуда он у тебя?

Забытая сцена вспомнилась сразу, как будто была разыграна только вчера. Кому-то другому Патрик, возможно, постеснялся бы признаться, что отобрал осколок у своей маленькой соседки. Но его нынешний собеседник - Патрик чувствовал, что это так, - не станет его осуждать. Сбиваясь, путаясь, Патрик выложил все. Он спешил задобрить опасного субъекта, пока тот не сделал ему что-нибудь нехорошее. И посетитель понемногу успокоился - правда, вид у нег остался крайне озабоченный и недовольный. Когда рассказ Патрика подошел к концу, гость прошелся по комнате, заложив руки за спину и шевеля толстыми губами, после чего вдруг резко остановился и улыбнулся как ни в чем не бывало.