Место встречи изменить нельзя (сборник)

– Эхма, тюрьма, дом родной! – отчаянно махнул рукой вор. – Отпилюсь на лесоповале – и с чистой совестью на волю! Вы не подумайте, начальнички, что я злыдень такой… – Лицо его сморщилось, казалось, он вот-вот заплачет. – Что я, вам помочь не хочу? Хочу, истинный крест! Но не могу! Я вам вот байку одну расскажу – без имен, конечно, но так, для примеру. Хочете?

– Ну-ну, валяй, – разлепил губы Жеглов.

– Есть такое местечко Божье – Лабытнанга, масса градусов северной широты… И там лагерь строжайшего режима – для тех, кому в ближайшем будущем ничего не светит. Крайний Север, тайга и тому подобная природа. Побежали оттуда однова мальчишечки – трое удалых. Семьсот верст тундрой да тайгой, и ни одного ресторана, и к жилью не ходи – народ там для нашего брата просто-таки ужасный. И представьте, начальники, вышли мальчишечки к железке. Двое, конечно.

– А третий? – спросил я. – Не дошел?

Ручечник сокрушенно покачал головой, вздохнул:

– Не довели. За «корову» его, фрайеришку, взяли.

– Это как?! – оторопело спросил я.

– Как слышал. Такие у нас, значит, ндравы бывают. Жизнь – копейка. А уж для Фокса тем более…

Ручечника увели – дальше разговаривать с ним было без толку, он явно предпочитал отсидку встрече с Фоксом. Оставалась Волокушина. Жеглов сбегал переговорил с ней, и она без особого сопротивления согласилась позвонить Ане. Со связистами все было заранее договорено, и не прошло и часа, как мы сидели в маленькой уютной комнате Волокушиной в Кривоколенном переулке, 21. В комнате даже после обыска было чисто и уютно; массивный торгсиновский буфет сиял промытыми резными стеклами, кружевной подзор на кровати и такая же салфеточка под телефоном топорщились от крахмала, мраморные слоники – семь штук по ранжиру – на буфете сулили счастье, которого Волокушина так жадно хотела, да не дождалась…

После того как Волокушина позвонила по телефону бабке Задохиной, разговаривать нам было особенно не о чем – инструкции полной мерой были выданы по дороге, – мы сидели молча, думая каждый о своем, и только старший сержант Сафиуллин из отдела связи, приехавший с нами для обеспечения нормальной работы аппаратуры, время от времени проверял, не фонят ли наушники, которые он для нас с Жегловым подключил к телефону параллельно. Конечно, прождать можно было черт-те сколько – и сутки, и двое, – но нам повезло: минут через сорок телефон задребезжал, и Волокушина, резко побледнев, сняла трубку. Мы тоже прижали к ушам наушники. Мужской низкий голос прозвучал так, будто звонили из соседней квартиры:

– Света?

– Да, я… – Волокушина глазами, всем лицом, головой показала нам, что это Фокс.

– Где Петька? – требовательно спросил Фокс.

Точно так, как было уговорено, Волокушина зашлась в плаче, сквозь который прорывались отдельные несвязные слова.

– Ты что ревешь, дура? – спросил Фокс злобно. – Говори толком!

– Пе-етеньку посадили, – заверещала Волокушина. – Фоксик, миленький, помоги, что же я теперь делать-то бу-у-уду-у?..

– А ты как выскочила? – спросил он подозрительно.

– Его с номерком взяли, на карма-а-ане-е…

– Понял, – сказал Фокс деловито. – Слушай внимательно: я ему помогу, чем возможно. Раз. Ты больше к Аньке не звони, я тебе потом сам позвоню. Это два. Если тебя легавые возьмут, молчи, как немая. Тогда выручу. Будешь болтать – язык отрежу. Все.

Гудки отбоя возвестили, что разговор окончен, и почти в ту же секунду раздался зуммер полевого телефона Сафиуллина. С телефонной станции сообщили: Фокс звонил из автомата в булочной у Сретенских ворот. Прямо со станции туда уже мчался на машине Пасюк – прочесать с группой сотрудников прилегающую территорию.

Но Фокс как сквозь землю провалился, хотя поработал Пасюк истово. Узнали мы об этом немножечко позже – когда приехали в Управление и выслушали его рапорт.

– Ничего, – утешил расстроенного Пасюка Жеглов. – Он, гад ползучий, от меня не уйдет. Слово чести!

И я видел, что от злости он прямо искрился, словно только что заряженный танковый аккумулятор.

– По домам! – скомандовал Жеглов. – Отдохнуть по силе возможности и в девятнадцать пятьдесят быть у входа в «Савой». Марш!..

* * *

...

ЭКСПОНАТЫ ИЗ БЕРЛИНА

Выставка образцов трофейного вооружения, захваченного у немцев в 1941—1945 годах, продолжает пополняться новыми экспонатами. В Москву доставлено много образцов боевой техники, отбитой у врага в Берлине, Будапеште и в других районах недавних боев.

«Известия»