Месторождение времени

— Вам легче сделать бизнес, обращаясь не к старикам, а к наследникам. Боюсь, что и мой сын обещал бы вам не одну тысячу фунтов, лишь бы вы не продлевали мне жизнь. Обещал бы! Дать он не может. У шалопая нет ни одного фунта в кармане. Ничего, кроме долгов.

На этом аудиенция кончилась. Богач поднялся, протянул Дику два пальца, небрежно кинул:

— Я подумаю о вашем предложении» Нет, не утруждайте себя, не звоните. Я передам ответ через вашего приятеля. Скажите ему, чтобы он зашел, когда найдет время.

Джинджер нашел время без труда. Он мог бы зайти и через пять минут. Ведь он ждал Дика за углом, словно девушка, проводившая возлюбленного на экзамен. Все-таки было что-то человечное в этом газетчике «без взглядов».

Он побывал у капиталиста через несколько дней и вернулся с недоумением на лице и с конвертом в кармане.

— Вот, — сказал он. — Подачка. Двадцать фунтов. Правда, он обещал больше, если я подберу десяток таких идиотов, как ты, и тисну статью о том, как в нашем свободном мире просвещенные предприниматели помогают инициативным молодым людям. Но я же понимаю — это бесполезно. Из десяти кандидатов в «Геральде» вычеркнут именно тебя, чтобы не дразнить Южную Африку. Нет, что-то ты сказал не так. Давай припомним каждое слово.» Что ты говорил? Что он спрашивал?

— Ничего. Спросил, что делают в Америке.

К удивлению Дика, друг его разразился проклятиями.

— Ну конечно, первый вопрос: что делают в Америке? Мы — третьестепенные и сами уверовали в свою третьестепенность. Верим, что открытие может быть сделано только в Америке или же в России. Как будто у нас умных людей быть не может. Дик, увы, ничем тебе помочь нельзя. В Англии каждый спросит тебя; что делают американцы и что — русские? И каждый подумает: «Если американцы и русские не изобрели вторую молодость, значит, изобрести ее нельзя». Мой совет: уезжай скорее из этой захолустной провинциальной страны. Вези свою идею в Америку… или в Россию. Даже пикантно — на деньги буржуя уехать к большевикам.

Дик внял совету. Только выбрал не красный Восток, а золотой Запад. Кто знаетг как обернулась бы его судьба, если бы он направился в Советскую страну? Но он не знал русского языка, да и уехать в Америку было проще.

Итак, Дик отправился добывать бессмертие в Америке, отплыл с 50 фунтами в кармане (20 — подарок богача, 25 дал Джинджер из негустых своих сбережений, 5 — старьевщик за все имущество Дика).

Что было дальше? Нужно ли во всех подробностях излагать американский вариант одиссеи просителя? Недоверчивые ученые, недоверчивые специалисты, церберы у дверей недоступных миллионеров, письма без ответа, уже все одинаковые, лишь фамилии адресатов менялись на конвертах.

«Сэр! Ради спасения вашей жизни и жизни ваших детей, ради спасения в прямом смысле слова, согласитесь потратить полчаса…»

И в Америке не хотели спасать…

Не хотели священники. Писатели. Дельцы. Секретари дельцов. Телохранители дельцов. Конгрессмены. Ученые. Старики. Молодые…

Дик мотался по стране. Мелькали города и городишки. Нью-Йорк, Чикаго. Лос-Анджелес. Богомольная Новая Англия, Расистский Юг. Апельсиново-бензиновая Калифорния. Голубели сверкающие рельсы. Голубели укатанные автострады с пестрыми бензоколонками. Дик поднимал кверху большой палец. «Хич-хок» — подвезите, пожалуйста. В тысячный раз, заученно-усталым голосом, уже не веря в успех, но не позволяя себе отречься, рассказывал попутчику о перспективах вечной юности.

По-разному ему отвечали: «Ну, в это я ни за что не поверю», «Наукой давно установлено», «Дорогой, столько людей умных, ты что — умнее всех?», «Если бог не захотел…», «Мастаки вы насчет сказок — черномазые», «Людей и так слишком много», «А что говорят врачи?», «Все равно атомная бомба всех спалит — старых и омоложенных», «Ладно, если ты такой волшебник, вылечи меня от прыщей!», «Ты это придумал, чтобы денежки выманивать, да?»…

И Дик без возмущения, без горечи стыдил:

«Неужели вы так не дорожите жизнью? И жизнью детей? Хотите, чтобы они состарились обязательно?»

Некоторые обижались. Тормозили. Высаживали.

Из тысячи лиц, промелькнувших на автострадах, запомнилось одно: чисто выбритое, с поджатыми губами, самоуверенное.

— Очень любопытно, — сказал этот бритый, не отрывая глаз от ограниченного сектора, очищенного «дворником» от капель дождя. — Значит, выключатель, этакая шишечка в мозгу, и заведует старостью? А нельзя разрушать ее нарочно — лучами, или импульсами, или бактериями?

Дик пояснил, что выключатель разрушать нельзя; старость наступит немедленно.

— Я так и понял, — сказал бритый. — Потому и спросил: нельзя ли разрушить? Мы живем в трудное время. Прежде чем продлевать жизнь, надо ее сохранить, уберечь свободный мир от красных. Вот наслать бы на них такую скоропалительную старость, чтобы они одряхлели и перемерли за один год все до одного…

Это был единственный раз, когда Дик сам попросил, чтобы его высадили в чистом поле под дождь.