Месторождение времени

У дверей, скрестив руки под передником на животе, стояла хозяйка соседней дачи, дородная, неряшливая женщина с усатыми бородавками. Сердитым голосом, многословно, с подробностями рассказывала она, как тяжко умирал отец и как трудно было ухаживать за ним ей, детной матери, отрываться от хозяйства и сада без надежды на благодарность, зная, что родственники к больному равнодушны, палец о палец не ударили, копейки не заплатят…

— А мне он ничего не передавал? — допытывалась Юля, готовясь услышать самые горькие упреки.

Хозяйка все уклонялась от ответа, подробно рассказывала о своих заслугах, которые, конечно же, останутся без благодарности, Только после четвертого раза ответила, поняв вопрос по-своему:

— Что он мог передать? Безрасчетный был человек, все деньги на стеклянные банки просаживал. Вся соседняя комната его рукодельем завалена: проволочки и стекляшки. Видимо, одна вещичка была ценная, велел дочери в руки передать. Мне поручил передать, Знал мою честность.

И, нехотя выпростав руки из-под передника, она протянула Юле плоскую картонную коррбку. На ней круглым детским почерком (видимо, отец диктовал какому-нибудь школьнику) было написано:

«Девочка моя, передаю тебе мою последнюю работу. Носи на здоровье, вспоминай обо мне. Хотелось бы помочь тебе лучше понимать людей, чтобы не было у тебя в жизни роковых недоразумений, как у нас с мамой».

Юля открыла коробку — цветное сверкание ударило в глаза. Внутри лежала… диадема, повязка, кокошник (Юля не сразу подобрала слово), затейливо сделанная из цветных камешков и бисера. «Какой драгоценный подарок!» — подумала Юля в первую минуту. Потом разглядела, что диадема сделана из тонюсеньких проволочек, медных и серебристых завиточков, к которым были припаяны разноцветные кристаллики и разной формы радиодетальки. Все это было подобрано со вкусом, с узорами — своеобразное радиокружево, электротехническая корона. Видно, не один месяц отец трудился по вечерам, готовя это оригинальное украшение для дочери.

— На лоб одевается, — проворчала соседка обычным своим недовольным голосом. — А на затылке застежки. Мне-то она мала, на девичью головку делалось.

Юля приложила ко лбу, нащупала колючие застежки сзади, невольно бросила взгляд в зеркало. Очень шло это цветное сверкание к ее черным волосам.

И тут же услышала за спиной ворчание:

«Девка — она и есть девка, никакого понятия. Забыла, что комната покойника, сразу к зеркалу, занавеску — дёрг! Хорошо, что я ей этот пустой убор отдала, им, девкам, ничего, кроме нарядов, не нужно. А вещички все в подполе, в подпол она не заглянет. Как уедет, я вытащу ужо шубу и что получше».

Юля вздрогнула. Так вот какова эта «самоотверженная» сиделка. Можно представить себе, сколько горьких минут доставила умирающему отцу эта жадная хищница…

— А где тут подполье? — спросила Юля.

— Нет никакого, не знаю, — ответила соседка. И тут же добавила зачем-то (странная женщина!) глуховатым шепотом: «Лаз я сундуком в коридоре задвинула. Не найдет она сама».

— Покажите, где вы задвинули лаз сундуком.

Юля потребовала показать сундук, отодвинула, заглянула В подвал. Не вещи ей были нужны. Не хотелось уступать этой жадине.

— И что вы успели к себе унести? — спросила она строго.

Какую-то удивительную власть приобрела Юля над этой пожилой женщиной. Та ничего не могла удержать при себе, тут же выбалтывала:

«Дура я, что ли, мебель тащить. Соседи мебель знают — увидят. Книжку унесла на предъявители. Кто докажет, что не моя книжка?»

— Сберегательную книжку на предъявителя верните! — потребовала Юля.

— Какую книжку? — крикнула та. — Отвяжитесь от меня, не видала я никаких книжек. — И сама подсказала: «Какую? Потертую, с оторванным уголком, Ой, влипла я! И всех-то денег там двести рублей».

Юле стало противно.

— Ладно, — сказала она. — Уходите, и оставьте себе эти двести рублей за ваши услуги. Понимаю, что вы за личность. В милицию бы на вас заявить…

День Юля провела на даче, вынесла мусора ведер десять, помыла пол. Устала до полусмерти, но ночевать не осталась. Жутковато было провести ночь одной в пустом доме, где так недавно был покойник. Инстинктивно жутко, как ни уговаривала себя. И Юля ушла, как только начало смеркаться. Взяла с собой только радиодиадему. Не рискнула оставлять на даче. Еще соседка залезет и возьмет. Украсть не решится, но перепрячет со зла. А Юля решила носить это украшение почаще как память об отце.

Почему-то все встречные были на редкость разговорчивы сегодня. Глянув на нее, парни тут же высказывались о ее внешности: «На лицо ничего себе, только тощая. Пойдешь танцевать — руки о кости исцарапаешь». Проходящая девушка хмыкнула неодобрительно: «Фасон устарел. Реглан нынче не в моде». Озабоченная хозяйка с тяжелыми сумками, глянув на Юлю рассеянно, тут же поделилась своими заботами: «Что же я забыла? Муку взяла, макароны взяла, масло растительное взяла, селедку взяла… Пиво я забыла, дуреха. Ну и ладно. Пусть мой пьяница сам за пивом бежит. Я и так руки отмотала».