Мета I

— Ты, — указала она на меня. — Стоишь. Я — стою, мы — стоим, он — стоит, они — стоят… Мы будем изучать язык именно сейчас?

— Ты — стоишь, — произнес я строго, используя то немногое, что успел изучить.

— Хорошо, — кивнула она покорно.

Надо бы все же узнать имя аборигенки. Обычно это помогает установить более тесный контакт.

— Артоф Лиендо Кройц, — указал я на себя, после чего направил ладонь в сторону оппонентки.

— Оу, это ваше имя? А меня зовут Анна Смирнова…

— Анна, — кивнул я, вычленив главное, и продолжил. — Штаны, свитер, куртка…

— Штаны, свитер, куртка.

Я открыл кухонный ящик, дабы перейти к посуде, и нашел там небольшой обоюдоострый кинжал, обмотанный проволокой в качестве ручки. Местами нож покрылся ржавчиной, но я взял его себе. Любой уважающий себя боевой чародей обязан носить с собой немагическое оружие. Никогда не знаешь, в каком состоянии тебя накроет эфирная недостаточность. А без эфира благородный чародей ничем особенным не отличается от презренного серва.

Стало темнеть. К этому времени я узнал, как называются все предметы, которые мы обнаружили в избе, а также видимые наружные части человеческого тела вроде волос, глаз и тому подобного. Попутно я отметил, что в бревенчатой хижине находится множество искусно выделанных предметов, в том числе из металла и пластика, что еще раз подтверждало догадку о развитой промышленности туземцев. Жилище явно не принадлежало благородному, но при этом он использовал в обиходе относительно качественные предметы. Также я выучил названия окружающей нас растительности, включая отдельные породы некоторых деревьев и видов растений.

Узнал наиболее распространенные глаголы, некоторые прилагательные, цвета, цифры и числа, дни недели, месяца. Разобрался примерно с делением времени, хоть часов под рукой не нашлось, а также с расстоянием. Дабы поскорее привыкнуть к местным величинам, постарался сходу переводить родные показатели на местный манер — в так называемые секунды, минуты, часы, метры и километры. Радует, что у здешних хуманов на руках также в наличии по пять пальцев, поэтому и система счисления десятичная. А то в Гала-Империи разные прецеденты встречались.

Одно заметное физическое отличие между нашими расами заключалось в том, что у великих родов по четыре фаланги на пальцах рук, а также они гнутся значительно лучше, чем у сервов. Это связано с устаревшим способом плетения магических печатей. Встреченный мной представитель женского пола оказался в целом вполне миловидным, но тощим и, я бы сказал, болезненным. С зубами и кожей наблюдалась некоторые проблемы, да и когда я ее держал в руках, чувствовал выступающие ребра и другие кости. Девицу явно кормили из рук вон плохо.

Несмотря на не самое лучшее состояние, Анна старалась вовсю: помогала мне быстрее изучить незнакомый язык и прибралась в помещении. Но когда девица стала клевать носом, я понял, что мне стоит дать ей передышку.

— «Отмена форсированного режима.»

— «Форсированный режим обучения отменен.» — живо откликнулся имп.

Поселившийся в голове долбоклюй перестал наконец долбить в стенки черепа, и я вздохнул спокойно. Лучше не злоупотреблять данным режимом.

— Иди в кровать, — произнес я коряво на местном наречии, которое называлось русский язык. Наверняка с жутким акцентом, но здесь уже ничем особым не помочь. Только практика устранит дефекты речи.

Анна не услышала моих слов. Я резко подхватил ее на руки и понес к кровати.

— Ой! — пискнула она. — Не надо меня таскать словно мешок с картошкой…

Я молча опустил ее в скрипучую постель и накрыл пыльной тряпкой, напоминающей по виду одеяло. Не самое чистое ложе, но серву тепло надо беречь. Иначе он может замерзнуть до смерти. А где я еще найду такого послушного «языка»?

Девчуля глядела на меня своими большими глазами какое-то время, словно бы чего-то ожидая. Однако усталость взяла свое, и она засопела, прикрыв очи.

Говорят, что для простого общения требуется знать всего тысячу слов. Полагаю, что я уже достиг данного уровня, но останавливаться на этом нельзя. Если я не смогу при переговорах с туземцами распознать тайные смыслы или посылы, которые существуют в любых языках, то могу легко проморгать неприятности. К несчастью для меня, русский язык оказался намного сложнее всех предыдущих известных мне языков. Слова дополнялись приставками, суффиксами и окончаниями, давая новые оттенки смысла исходному корню. И ладно бы все работало в единой манере, но исключений было столь много, что их приходилось просто зазубривать будто новые слова.

Глава 3