Мета-Игра. Пробуждение

Тело бабы Раи оставалось все тем же, но лицо фантасмагорически вытянулось вперед. На поверхности этого своеобразного то ли хобота, то ли удлиненного носа сохранялись очертания глаз и бровей. Именно хоботом она совершала хлюпающие звуки, что-то высасывая из малыша. Тот безмятежно спал. Еги, мать ее, боба не касалась маленького личика, хобот заканчивался в нескольких сантиметрах от него, и рассмотреть, что именно втягивалось в утробу твари, не удалось. Единственное, что получилось заметить, — струи прозрачной субстанции, похожей на ту, что я видел в метро у эмо-планктона. И судя по тому, какой неправдоподобно короткой казалась прогнозируемая продолжительность жизни малыша, егибоба именно жизнь из него и высасывала.

Матвей-2 в этот момент скрывался на балконе, выжидая.

В предыдущем прогоне я погиб так… Перебравшись через перила, сразу пошел внутрь и, увидев, что за хрень происходит, ломанулся спасать ребенка. Я тогда обхватил старуху сзади и попытался оттащить от него. Тварь тут же обернулась, вот только не так, как мы: мгновение назад стояла спиной — и вдруг уже мерзкой рожей ко мне. Впрочем, очень быстро лицо втянулось, возвращая старухе человеческий облик. От неожиданности или от испуга Матвей-2 разжал хватку. Непонятно откуда в руке бабы Раи появился кухонный нож. Он блеснул пару раз, размазываясь в воздухе, и если первый удар Матвей-2 перенес, благодаря Скале, то второй вошел прямо в висок.

На этот раз я не стал действовать столь опрометчиво. Тактический монитор показывал, как, исполняя задумку, Матвей-2 крадется вперед. Нож, принесший ему смерть в прошлом прогоне, лежал на столе возле раскрытой пачки с маслом и батоном колбасы. Видимо, баба Рая решила перекусить и выпить чаю с бутербродами, когда… Когда что? Как и в какой миг эта чертова егибоба поняла, что сейчас наилучший момент для вытягивания жизни? Я отогнал эти мысли — пополнять бестиарий буду потом. Сейчас важнее спасти малыша.

Матвей-2 успешно прокрался к столу, забрал нож и атаковал. Егибоба в ту же секунду оторвалась от ребенка и снова «обернулась». Выглядело это так, будто передняя и задняя части тела мгновенно поменялись местами. Моему отражению не хватило доли секунды, чтобы выставить перед собой нож, а тварь атаковала, используя вилку. Удар, удар, еще удар, и Матвей-2 падает на землю со столовым прибором в ухе. Пауза.

Я успел тормознуть картинку за миг до того, как стану мертв, а Тактический монитор оборвет показ. Предельно ясно — чтобы остановить тварь, придется ее убить. Любой другой исход при попытке справиться с ней — моя смерть. И в этот момент я пришел к очень непростому выбору: оставить все, как есть, чтобы набраться сил, продумать тактику получше и вернуться, или все-таки попробовать предотвратить преждевременную смерть маленькой Кристины. Да, малыш оказался девятимесячной девочкой. Самое начало жизни, укорачивающейся прямо сейчас.

Ощущая поднимающийся внутри гнев, я в три прыжка добрался до своей квартиры. На то, чтобы прихватить принадлежащий Сашке шлем имперского штурмовика, тонкие кожаные перчатки и валявшийся с момента въезда в квартиру у входной двери отрезок металлической трубы, ушло меньше минуты.

— Эй, Мотя! Ты куда? Ты зачем мой шлем взял? — завопил Сашка, бросаясь мне вслед.

Не отвечая на вопросы Сашки, я лишь выкрикнул: «Приду — расскажу!» и устремился вниз, а оттуда по маршруту, уже знакомому мне благодаря монитору — пожарная лестница, балкон бабы Раи… Сердце громко колотилось, и я попробовал успокоиться. Глубокий вдох, медленный выдох… Пора.

Стараясь не дышать, я рванул внутрь. Ползти на корточках не стал, чтобы не терять время. Хватило двух шагов, чтобы оказаться точно за спиной старухи. По дороге смел со стола и нож, и вилку, и колбасу с маслом и хлебом, одновременно размахиваясь для удара трубой.

Гадра тут же «обернулась». Я отчетливо рассмотрел лицо — оно метаморфировало, нос-хобот втягивался, возвращая старухе человеческие черты. Одета она была в красный халат, в просторном кармане которого сверкнули совсем неучтенные моим планом спицы. Бабуля любила вязать, и я совсем забыл, что она всегда носит их…

Ш-ш-ш-ш-ш-шух! Молниеносно пронеслась спица, чтобы вонзиться мне в глаз, то есть в единственный незащищенный шлемом участок, и одновременно с этим отрезок водопроводной трубы, набирая скорость, пошел вниз. Я зажмурился и ощутил, как холодное острие, слегка надавив в веко, скользит в сторону, а труба в руке натыкается на что-то твердое. Раздался приглушенный стук, хрустнул череп. Едва заметная струйка жизни, вытекающая вместе с дыханием малышки Кристины в хобот-нос твари, замерла и, дернувшись, вернулась обратно. Я с облегчением считал информацию профиля девочки — жизнь к ней вернулась в полном объеме. Все полновесные восемьдесят шесть лет.