Метаэкология

Так Зевс в образе быка похитил Европу, родившую ему на Крите судей подземного мира Миноса и Радаманта. Впоследствии критянки, несмотря на запрет Афродиты, не могли устоять перед быками, а жена Миноса Пасифая родила от подобной связи Минотавра (все это нагромождение фантастических сюжетов имело лишь одну цель — погрести под собой воспоминание о критском культе быка). Скандинавский бог Локи, превратившись в кобылу, настолько вошел в роль, что родил даже не кентавра, а боевого коня. В более цивилизованных вариантах такого рода мифов животные уже не рождали, но вскармливали богов и героев, как коза — Зевса или волчица — Ромула и Рема.

Рассказывая о троянском разведчике Долоне, захваченном и убитом Одиссеем и Диомедом, Гомер не забывает упомянуть о том, что он был облачен в волчью шкуру, тогда как на Одиссее был шлем в виде кабаньей головы. За этой схваткой, возможно, стоит давняя вражда, поскольку кабан — древнейшее тотемное животное Аркадии, а волк (собака) — тотем арийцев, в частности, населявших Анатолию хеттов. В греческой мифологии священные собаки встречаются как на небе (созвездие Пса, бегущего за охотником Орионом), так и под землей (стигийские псы, сопровождающие богиню Гекату, чудовищные стражи Кербер и Орфо — тот и другой побеждены Гераклом). В храме Зевса на Крите находилась золотая собака, якобы охранявшая его в период кормления молоком козы Амальтеи. Однако, судя по интересу, проявляемому к этой собаке древними малазийскими царями Пандареем и Танталом, как раз она была объектом культа, узурпированного Зевсом. Щенков приносили в жертву как Гекате, так и хеттским богам. Об одном ирландском герое сказано: «Назван он Конхобар, будет он Конхобар» (т.е. песий). Несчастная Гекуба, потеряв сыновей, превращается в собаку. Строки Есенина можно отнести и к ней:

А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.

Вторгшиеся в средиземноморские страны арийцы, в том числе предки греков, оказались в окружении автохтонных тотемов и производных от них богов. Происходят заимствования, совмещения, контаминация признаков. Так, Аполлон, пожалуй, самая противоречивая фигура в греческом пантеоне, совмещает архаические черты бога солнца и индоевропейского волчьего бога. В качестве последнего Аполлон Ликейский враждует с пастушескими богами, сдирает шкуру с сатиров, преследует овечек-нимф (у Овидия образ волка возникает в связи с погоней Аполлона за Дафнией). Позднейшие наслоения превратили вражду Аполлона и сельского бога Пана в противопоставление высокого профессионального и низового самодеятельного искусства, городской и сельской субкультур (об этом ниже). На одном из крутых поворотов истории Аполлон-Люцифер был свергнут богом грозы.

Древние евреи находились под сильным влиянием культа египетского Осириса и вавилонского Мардука, животными заместителями (тотемическими предшественниками) которых были бык и телец. Несмотря на жестокие репрессии, евреи время от времени склонялись к этим культам. Стоило Моисею уединиться с богом, как его «жестоковыйное племя» взялось за изготовление золотого тельца. Иисус воспринял от соседних богов, египетского Аммона (в его овечьем воплощении) и ассирийского Оаннеса, символы агнца и рыбы, причем агнец фигурировал в жертвоприношении, а рыба — в связи с очистительными обрядами. Впрочем, тотемическая роль рыбы не ограничивалась семитским миром. Анаксимандр считал, что человек произошел от рыбы, а основатель христианства, при его значительной философской эрудиции, мог быть знаком с трудами милетской школы (вспомним также, что Одиссей и его спутники, плавая по «многорыбному» морю, рыбы не ели).

Библейский рай был садом, в котором мирно уживались хищные и травоядные животные, а человеку была предназначена роль хранителя. Его первой задачей было поименование всех живых существ. Участие яблока и змеи в грехопадении восходит к ушедшей в подсознание тотемической сексуальной символике.

Впоследствии, укоряя Иова в попытке утвердить превосходство над природой, бог произнес следующие знаменательные слова:

Вот бегемот, которого Я создал с тобою ...
Пронзишь ли копьями кожу его и рыболовною острогою голову его?
Положи на него руку твою и помни эту борьбу: впредь не будешь.

Полностью стереть следы тотемизма не могла даже великая реконструкция древних метафизических систем — их превращение в религии, т.е., по преимуществу, учения о нравственном совершенствовании человека.