Метаферизмы Любви

Мы правы, пока молчим. Открываем рот, и свою правоту вынуждены доказывать и другие.

Едва вообразишь свою надежду в материальном выражении, как она теряет к нам интерес, и тащится к какому-нибудь психу-романтик.

Альтернативные источники энергии – коробка спичек на весь город.

Когда бисер кончается, свинья оказывается свиньей.

В каждой вещи таится афоризм.

Свалки – расточительность городов.

Лицемер обходится без зеркала.

В митингующей толпе не мудрено почувствовать себя моральным уродом.

ПРИТЧА 2-47. Лучше прочих Дарвина объясняют афоризм Бекона о заднице обезьяны на генеалогическом древе человечества- чем ты выше залез, тем очевиднее, что ты еще обезьяна, хотя и во втором поколении..

Дамы удивительно мнительны, на мнимую обиду взрываются мгновенно, потому ответ всегда один и тот же – сам дурак.

У характера повадки лесного эхо, – как аукнется – так и откликнется, поскольку и сами мы непроходимые дебри дуболобых дровосеков.

Устанет ли афоризм изгиляться над своей цирковой участью… Не надоест ли мысли выворачиваться наизнанку ради популярности…

Биограф из соображений тактичности оскопляет своего героя, дабы походил на безгрешного херувима.

Благодарность невыносимо услужлива.

Высокомерие презирает свою ничтожность, как и все остальное.

Родичи скорее досужее несчастье.

Мода обобществляет нашу интимную жизнь.

Похабное мурло общественного угодничества власти.

Интеллигентность – признак вежливости при интеллектуальном разбое

У вороватого бытия и души вечные препирательства из-за нашего эгоизма. А нам оно нужно?

Святость – привилегия земная, назначенная.

Господь – биологическая потребность организма не только церковного.

Умирать не обязательно, но необходимая привычка..

Мурки и Шарики утоляют жажду Обожания ничтожества.

Любовь стремится улизнуть из конюшни, когда ее собираются запрячь в телегу семейного благополучия

Мы обезьяны, предпочитающие бананам синтетические плоды цивилизации… с гнильцой ГМО.

Красота предпочитает хореографию, плоскогрудую поэзию ножек

Мораль – биржа иллюзий Добра и Зла, котировки которых то взлетают до Революционного пафоса, то скатываются до махровой Диктатуры.

Человек всего лишь декларация животного, утверждающая, – Я больше не каннибал.