Метафизическая антропология

Будучи прямым порождением большевизма, фашизм естественно испытывал по отношению к своему прародителю чувство закономерной неполноценности. Пьетро Горголини, движимый ревностью, писал: «Фашизм чувствует в себе самом достаточно сил для того, чтобы преподать марксизму или ленинизму уроки права, политической экономии, морали и философии истории». Однако раскол был так велик, что Чезаре Форни призвал даже ко второму походу на Рим.

Еще яснее на характерную путаницу и подмену понятий, и даже ориентаций политического спектра, возникших впоследствии, указывал другой авторитетный теоретик фашизма Серджио Панунцио: «Фашизм, как идея, не поддается определению, потому что он проявляется вовне в двух противоположных видах. Вот почему одни определяют его одним способом, другие — прямо противоположным. Одни приклеивают к нему этикетку левого движения, другие — правого».

Тот же самый Панунцио внес еще больше путаницы, когда начал использовать применительно к фашизму определение революционный консерватизм, мгновенно ставший модным жупелом, смысл которого до сих пор мало кто понимает.

От себя добавим, что мы в фашизме видим гораздо большего левого, чем правого, а все подлинно правое, что в нем есть привлекательного, обусловлено влиянием национализма.

С самого начала фашизм заявлял себя как оппозиция слева, националисты же всегда являлись оппозицией справа.

Фашист «первого часа» Дино Гранди предупреждал: «Если фашизм превратится в обыкновенную политическую партию и начнет, по образцу социалистов, заниматься всякими демократическими махинациями, он заразится всеми пороками демократии. Подальше от парламента, подальше от прочих приемов парламентских партий! Фашизм должен оставаться незапятнанным!»

Как мы видим, «незапятнанный фашизм» — это национализм, то есть сугубо правое движение. То, что мы сейчас знаем под страшным словом «фашизм» — это правый национализм, но сильно перетянутый влево, в стан социализма, демократии, парламентаризма. Фашизм — это соединение левой и правой стихий политической жизни, в которой правые изначально оказались в меньшинстве и потому были поглощены. Поэтому, когда фашизм был повержен во Второй Мировой войне, левое крыло фашистов спихнуло все на правое, малочисленное, и с тех пор во всей «научной литературе» фашизм числится как правое, реакционное движение.

Из числа ранних фашистов, вышедших из левого социалистического лагеря, помимо самого основателя движения Бенито Муссолини, следует упомянуть и других корифеев: Роберте Фариначчи, Эдмондо Россони, Дино Гранди. Микеле Бианки — бывший социалист, а Массимо Рокка вообще был анархо-индивидуалистом. Луиджи Федерцони относился к так называемым «умеренным фашистам». Аугусто Туратти выдвинулся в фашистских профсоюзах, а Чезаре Росси — личный друг дуче, эмигрировав во Францию, перешел к убийственной критике режима.

Точка зрения автора об откровенно левом происхождении фашизма является научно доказанной, но все же непривычной для массового сознания. Что ж, приведем, пожалуй, самый веский факт в пользу того, что фашистская идеология классического итальянского образца совершенно безопасна для всего мирового антифашистского движения в силу своей путаности и не «правого характера». Для изучения глубинных основ римской символики перекочевавшей в фашизм, Муссолини организовал Институт романских исследований, бывший по сути главным идеологическим бастионом нового режима. Этот институт существует и по сей день в демократической антифашистской Италии в том же виде, что и во времена фашизма. Барон Юлиус Эвола в своей знаменитой книге «Фашизм с точки зрения правых» так же указывал на путаное и неглубокое происхождение этой идеологии. «Манифест фашизма» Муссолини — это, по его мнению, внутренне противоречивое сочинение, пустота которого усугубляется заигрыванием социалистического атеиста с католической церковью. В этом отношении дуче был крайне похож на современных русских коммуно-патриотов, примеряющих нынче к себе кумачевые ризы номенклатурного православия. Но сыну кузнеца этот синкретизм был простителен — он был первопроходцем, а вот наши патриоты, прошедшие школу научного коммунизма и от безысходности взявшиеся за Русскую идею, до сих пор ничему не научились. Национализм не может иметь в качестве духовно-эзотерического обоснования безродно космополитическое учение, каковым является христианство. Любой национализм в основе своей должен опираться только на этническое язычество. Национализм должен быть выше политики, только тогда он будит иметь будущее.