Метафизическая антропология

Но самым чудесным образом оказывается, что скульптор начинает снимать маску, когда решение Комиссии еще не было принято, а патологоанатом приступает к бальзамированию тела вождя с такой поспешностью, словно всю жизнь этого только и ждал. Эти несуразицы можно было бы увязать одну с другой, если бы не третья информация, которая прозвучала по всем радиостанциям мира. 22 января в 6 часов утра в специальном выпуске говорилось: «Вчера, 21-го января, в 6 часов 50 минут вечера, в Горках, близ Москвы, скоропостижно скончался Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Ничто не указывало на близость смертельного исхода…»

Простите, как же это «ничто не указывало на близость смертельного исхода», если все руководство партии знало, что Ленин вот уже два года как безнадежно болен, и конец его лишь вопрос времени?

Итак, все три информации взаимно исключают друг друга, а случайностей в таких вопросах не бывает.

Дальше больше. 26 января открылся II Всесоюзный съезд Советов, на котором в числе прочих было принято постановление о сооружении склепа для помещения тела В. И. Ленина. Под склепом понималось место для захоронения, но никак не будущий Мавзолей. Решено было использовать временное бальзамирование тела В. И. Ленина лишь для организации процедуры похорон, чтобы желающие смогли проститься с ним. В постановлении Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР от 25 января так и говорилось лишь о склепе, доступном для посещения.

И вдруг В. Д. Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях пишет: «Утром, часов в одиннадцать, 23 января 1924 года я собрал первое заседание специалистов по вопросу об устройстве могилы для Владимира Ильича, хоронить которого решено было на Красной площади возле Кремлевской стены, а над могилой соорудить Мавзолей». Архитектор А. В. Щусев сообщает, что получил задание на проектирование и строительство временного Мавзолея в ночь с 23 на 24 января, а уже утром 24 января эскизный проект якобы был утвержден, да еще и правительственной комиссией. В. Д. Бонч-Бруевич при этом добавляет, что во время спешной стройки Мавзолея не велось никаких протоколов, а сооружение было возведено всего за четыре дня.

После этого в альбоме А. Н. Котырева читаем, что только с 23 по 25 января были получены тысячи писем и телеграмм с просьбой трудящихся увековечить тело В. И. Ленина. Но при этом 27 января во время официальной процедуры похорон ровно в 16.00 телеграфные агентства Советского Союза сообщили: «Встаньте товарищи, Ильича опускают в могилу!» Опять же в официальном сообщении ни слова об увековечении тела в Мавзолее, а речь идет исключительно о похоронах в традиционной форме. Если же нет, то тогда неизбежно должна была бы возникнуть речь об эксгумации останков вождя, но это было бы невозможно объяснить революционно настроенным массам.

Итак, вновь мы видим несколько слоев лжи, взаимно противоречащих один другому, причем подлог вновь структурируется по той же самой схеме. Группа людей особо приближенных к Ленину все время пытается сообщить, что мысль об увековечении тела вождя возникла сразу же, но в широких народных массах, что идет, однако, вразрез с элементарной логикой и, по сути, обгоняет реальные события. В результате получается парадоксальный вывод, что мысль об увековечении тела Ленина возникла у узкой группы людей еще до его смерти, а широким массам общественности она была подана задним числом как инициатива этих же самых масс. Но никакого парадокса здесь нет. Достаточно вспомнить недавнюю историю нашей страны, где даже такие прозаические вещи, как поднятие цен на водку коммунисты приписывали «пожеланиям трудящихся». Что уж тут говорить о такой эпохальной вещи, как канонизация мощей пролетарского пророка. Подлог здесь очевиден.

Даже Л. Д. Троцкий в книге воспоминаний «Моя жизнь» писал: «Как это ни кажется невероятным, но заговорщики обманули меня на счет дня похорон». Если учесть, что Троцкий в означенный период еще сохранял в своих руках реальную власть, то дело с «похоронами-канонизацией» и впрямь становится совсем нечистым, а под заговорщиками нужно понимать группу истых ленинцев во главе с Ф. Э. Дзержинским — официальным руководителем всего проекта.