Метафизика

После ванны Агния взяла с полки первую попавшуюся книгу и упала в кровать. Не было еще и десяти вечера, но она смертно устала, так что решила лечь пораньше. Забравшись под одеяло и уютно устроившись на свежем постельном белье, открыла первую страницу и принялась погружаться в вымышленный автором мир, где были мальчик и тигр в одной лодке. Слова цеплялись друг за друга, рассказывали трагедию ребенка, его лишения и трудности, и Агния чувствовала, как герои книги навсегда поселяются в ее сознании. История слишком отзывалась в ее сердце, чтобы быть забытой: однажды она непременно увидит сон, в котором укроет мальчика ото всех невзгод своей рукой. Агния так и заснула глубоко за полночь, с почти дочитанной книгой в руках.

Из романа в ее сон проскользнул удивительный остров. Он был полностью придуман, правда, не Агнией, а потому существовал так же, как и весь мир: самостоятельно, появляясь в ее восприятии лишь в тот момент, когда она обращала к нему свои мысли и взор. Над островом царила ночь, и он был покрыт густым лесом. Она решила прогуляться по плетистым корням, раскидистым ветвям, пошагать по густым кронам: яд этого причудливого места не мог причинить ей вреда. Она попросту не позволяла себе об этом подумать.

– Ох, кстати. Очень недурная книга, – мальчишка. Агния крутанулась, пытаясь отыскать источник голоса.

– Я не хочу тебя видеть! – Она тонула ногой, капризно и зло. Агния ощутила себя маленькой девочкой, как в кошмаре. Ее старая пижама преобразилась в белое платьице, а корни стали ближе.

– Зачем тогда обо мне думаешь? – мальчишка показал язык. Агния закричала и подпрыгнула. Прочь! К облакам!

Она пронеслась сквозь плотную завесу туч, вверх, к звездам. А потом не задумываясь вообразила падение куда-нибудь. Земля надвинулась на нее, огоньки большого города замерцали внизу, стали ярче, живее, больше. Мгновение – и она сидит на одном из куполов храма Василия Блаженного, в Москве. Родные практически места! Агния вздохнула и подобрала к плоской детской груди тощие коленки. Мальчишка не шел из головы: его глаза казались ей слишком знакомыми. Они напоминали о страшном кошмаре, о камне над головой девочки и, вместе с тем, об очаровательном герое, честном и добром – таком, которого она придумывала для себя, с которым ей было суждено жить долго и счастливо.

– Ну ты чего? Давай поговорим? – Опять он. Агния вскинула на него злой взгляд: рядом сидел паренек лет восемнадцати, в лихо натянутой на лоб кепке, какие рисуют у всяких шалопаев двадцатого века. Буйные каштановые кудри выбивались из-под головного убора, в уголке рта – папироска. Старые ношеные штаны на подтяжках и запачканная углем майка-алкоголичка. Он улыбался, и в морщинках вокруг глаз и рта угадывались черты все того же Пауля.