Метафизика Петербурга. Историко-культурологические очерки

Напомним, что «иоанновское» или «голубое» масонство, называемое так по преобладающему цвету, используемому при оформлении лож, является наиболее простым по своему содержанию. В его задачи входит внесение элементарного порядка в развитие личности, общества и государства. Первое подразумевает признание божественного начала в мире, общего для разных вероисповеданий, и необходимость основанного на этой вере нравственного самосовершенствования. Второе сводится к равенству между людьми, принадлежащими к разным сословиям, а также долгу широкой благотворительности. Последнее включает требование гуманного образа правления, ограниченное законопослушностью подданных. Овладение этой системой ценностей и практик было оформлено организационно как прохождение трех ступеней, ведущих от ученика к мастеру. Их прохождение сравнивалось масонами с постепенной обработкой дикого камня, который в результате становится пригодным для положения в стену возводимого храма, мыслившегося как будущий дом мудрости. С этих трех степеней началось исторически первое, английское масонство начала XVIII века, их прохождение рекомендуется большинством направлений масонства и в наши дни.

Разница состояла в том, что предводители «елагинских» лож держали равнение на Англию, в соответствии со старинными своими традициями поддерживавшую весьма демократическое управление ложами. Все важные вопросы решались большинством голосов, писаной конституции даже и не было, поскольку слово джентльмена ценилось гораздо выше. Эта система получила в масонстве название «слабого послушания» (или «слабого наблюдения»). Напротив, «рейхелевы» ложи принадлежали к системе так называемого «циннендорфского», или же «шведско-берлинского» масонства, и, соответственно равнялись на Германию. Перенятая исторически от шведов, эта ветвь масонства была обработана немцами в соответствии с особенностями их национальной психологии, и очень у них укоренилась. Эту систему отличала жесткая, полувоенная организация, основанная на неуклонном подчинении старшим. Ими были «командоры красного креста», во главе которых стоял магистр ордена (Ordensmeister), по положению сравнимый с папой в католицизме. Как видим, английские масоны намеревались войти в храм Астреи как в привилегированный клуб, рука об руку и в приятной беседе. Для немцев ближе был образ рыцарского войска, шествующего в строгом порядке.

Преимущество «елагинских» лож состояло в том, что они были открыты на безусловно законных основаниях. В 1772 году, лондонская Великая ложа дала свое официальное разрешение на открытие в Петербурге российской Великой ложи, а сам Елагин получил патент Великого мастера последней, за подписью Генри Сомерсета, герцога Бофортского. Законность рукоположения играет огромную роль в большинстве религий, и масонство не составляет в этом исключения. Сторонники «рейхелевой» системы, активно распространявшейся у нас с 1771 года (года приезда фон Рейхеля в Петербург) ничем подобным не располагали. Рейхель получил свои полномочия от основателя «шведско-берлинской» системы – знаменитого И.-В. фон Циннендорфа. Однако сам Циннендорф получил свой патент из рук шведских братьев при довольно сомнительных обстоятельствах, вдобавок он не позволял ему производить всех видов эзотерических работ. Немного позднее, присмотревшись к его поведению, лидеры шведского масонства взяли свое решение обратно. В конечном счете, по этим причинам петербургские масоны «рейхелевой» системы, потягавшись некоторое время силами с «елагинцами», в конечном счете пошли к ним на поклон и в 1776 году объединились.

Читателя, вероятно, удивит, что при этом Елагин дал обещание отказаться в своих ложах от «английской» системы и перейти в «шведско-берлинскую». Объяснение этого шага лежит в совершенно иной плоскости – а именно, мистической. Дело все в том, что английское масонство было стерильно. Признавая в теории наличие некой «масонской тайны», оно в эту тайну не посвящало ни большинство английских масонов, ни тем более русских, предписывая им совершенствование на том материале, которым они уже овладели. Напротив, «шведско-берлинская» система претендовала на хранение тайных знаний, полученных рыцарями-храмовниками от самого Иисуса Христа. Такая традиция возбуждала большой интерес, тем более, что правила английского масонства строго не воспрещали работу в «градусах» других систем, хотя и не рекомендовали ее. Всего под началом Елагина как Великого мастера после объединения 1776 года объединилось до восемнадцати лож. Их общие собрания проводились четыре раза в год, под руководством самого Великого мастера, в его дворце на Елагином острове, причем каждую ложу представлял ее мастер и два надзирателя.