Метафизика пола

В любви существует жажда полного, физического и душевного обладания другим существом; этот поверхностный аспект любовного переживания объясняется только гордыней человеческого Я, его стремлением к могуществу. Да, мы называем этот аспект "поверхностным", ибо он сформирован социальными условиями и предрассудками, скрывающими глубинные и невысказанные слои человеческого существования. Это geltungtrieb, жажда обладания и господства, самоутверждение в собственных глазах, равно как и в глазах окружающих, так называемый "протест мужества", положенный Адлером в основу его версии аналитической психологии. Но это лишь невротическая компенсация, обратная сторона комплекса неполноценности, обездоленности человека, затерянного в смешениях бытия и небытия. А ведь эрос по своей метафизической природе и есть одно из естественных средств преодоления экзистенциальной потерянности. Роль, которую играет здесь "ценность" эротико-сексуального обладания, конечно, выходит за рамки простого самоутверждения - речь идет о подлинном "бытии" в любви - и здесь спрятан ключ к пониманию феноменологии и ревности, и сексуального деспотизма. Но, повторим, явления эти все же не изначально-первичны, они относятся к внешней стороне, периферии сознания. Мужчина, чье сознание "здесь", не погружен в подлинную глубину; он "кормит" компенсаторные проявления своей самости, проявления низменные и примитивные. В его поведении господствует "гордыня самца", что само по себе просто смешно. Феномен ревности скорее феномен не самой любви, но социальной "чести". Следует еще раз подчеркнуть: жажда господства и сексуальный эгоизм - компенсация и "анестезия" темного по своей природе комплекса неполноценности, тогда как подлинно высокой целью эроса является как раз преодоление отраниченности и замкнутости в самом себе, преодоление эгоизма внешнего, эмпирического человека. Но это понимают далеко не все и не всегда. Герой 'Триумфа смерти" д'Аннунцио Джорджо Ауриспа пытается стремлением к господству преодолеть ужас небытия, искушение самоубийством. Он произносит такие слова: "Нет на земле более прекрасного опьянения, чем обладание другим существом. Именно этого опьянения я и ищу".

В повседневном эротическом опыте чаще всего можно наблюдать смешение этих взаимно противоречивых стремлений - к власти, господству и в то же время к "выходу из себя", к соединению с другим. Некоторым образом это противоречие диалектично. Метафизически обе тенденции взаимно связаны, растут из одного корня и в истоках своих не так враждебны друг другу, как в проявлениях.

[116] Однако интегральный эрос, напротив, приобретает характер экзальтации,; он находится под знаком Единого, преодоления как себя, так и другого, восхождения обоих на иной, героический план. Тогда все антитезы преодолеваются. "По ту сторону жизни", "более, чем жизнь"- вот начала, лежащие в основе большой любви, страсти желания. "Я люблю тебя больше самой жизни…" Распространенный прием обольщения женщины, принятый у арабов, заключается

в концентрации напряженного усилия, направленного на нее; при этом мужчина как бы ненароком делает три ножевые зарубки на собственной правой руке и произносит: "Нет бога, кроме Бога. И это так же истинно, как и то, что прежде вытечет вся моя кровь, чем погаснет мое желание владеть тобою".

20. Явления трансценденции при наступлении половой зрелости

Проявления силы пола при наступлении юношеской влюбленности представляют особый интерес.

Первое познание пола, точнее, противоположности полов рождает растерянность, смятение, отчаяние и, во всяком случае, психофизическое потрясение перед лицом новой, безграничной, высшей силы. Страх и кризис сопровождают восстание ранее неизвестных желаний. Данте описывает свои чувства при первой встрече с женщиной так: Ессе Deus fortior те, qui veniens dominabitur mihi.

[117] Эта сила могущественнее "духа естества" (понятие, которое мы можем отождествить с физическим Я -Ю.Э.). "Ней miser! Quia frequenter impeditus его deinceps!.

[118] А вот стихи Джелаледдина Руми: "Томленью жизни смерть предел кладет навеки. Вот почему, томясь, дрожит пред смертью жизнь… И также страх любви переполняет сердце В предчувствии конца вращенья бытия, Ведь где любовь проснулась, умирает Владыка темный, собственное Я".

[119]