Метафизика профессора Цикенбаума

Цикенбаум девой нежною объят,
Ока им тихо напевает под луной,
Звезды сладостно ласкают чистый взгляд,
Цикенбаум схвачен яркой глубиной…

В бессмертной связи с девой и с землей,

С цветущей плотью и сверкающей Окой,
Профессор ощущает вечный слой,
Где тайны страстно заполняют весь покой…

Так затаившись с девой на холме

И проникнув в край безумной красоты,
Цикенбаум слышит, – как во тьме
Птицы-ангелы поют, взлетев в мечты…

Как же сладок рай земной,

И как быстро меркнет наша жизнь, —
Цикенбаум в том же месте был зимой
И с тоской один глядел в немую высь…

Выходящий Сидоров

Сегодня Сидоров выходит из подъезда,
Сегодня Сидоров немного под хмельком,
Сегодня его пьяная невеста
Сбежала ночью с пьяным пареньком…

И Сидоров отчаянно напился,

И с продавщицею цветов пропал в Любви,
Он объяснял ей, не бывает в жизни смысла,
Чего не делай, и как мудро не живи…

С жарким солнцем скрылись они в чаще

И пили водку, и душевно целовались,
А потом во тьме ее манящей
Плакал Сидоров, испытывая жалость…

Другому его девочка досталась,

И тешиться ему с душой пропащей,
Ощущая в ней  безумную усталость
Какую здесь любой из нас обрящет…

Когда нарвется на бушующую ярость,

Всех желание из лона в лоно тащит……

Конструкция искусственной Любви в осмыслении Сидорова

Несчастный Сидоров напился,
В десятый раз сбежала юная невеста,
Подтвердив, как мало в жизни смысла, —
Когда теряется божественное место…

Волшебной страсти заколдованная бездна

В измученной душе вновь раскрывалась,
Ее уста были отчаянно любезны,
Но то была, нет, не любовь, а жалость…

Так память звала в прошлое, а в жизни

Он с продавщицею искусственных цветов
Разглядывал заоблачные выси,
Пытаясь сконструировать любовь…

Любовь-морковь и водка, и селедка

Едва будили алчущую кровь,
И в зрелой женщине, как в лодке,
Познавшей бурь суровый кров…

Было сладостно, как впрочем, и ужасно,

Но летела в сон печальная душа,
Как будто в миражах есть образ счастья,
Так думал Сидоров с проказницей лежа…

Она пыталась много раз развеять память,

И в свое лоно затолкнуть  всего его,
Но Сидоров несчастен был, и пламя
Из души глотало, молча, бытие…

Но соблазнительная дама так упрямо

Глотала боль его стеснительной души,
Что Сидоров подумал то, что яма,
Возможно, и съедает миражи…

Как будто ты вчера еще проснулся

И видел этот мир уже насквозь,
Не от того ль нас сладостные чувства
Порой находят даже врозь…

Вот и его девчонка на мальчонке

Забылась, как в священную грозу,
И в продавщице дух чудесно тонкий
В нем уловил прощальную слезу…

Безумный слух Цикенбаума