Метафизика сталкеров. Трансцендентализм террора

"Благородный человек ... грехов не совершает: действуя, он может до основания сокрушить любой закон, любой естественный порядок и даже все нормы нравственности, но как раз этими его действиями и очерчен высший магический круг усилий, создающих новый мир на развалинах свергнутого. ... При героическом стремлении отдельной личности ко всеобщему началу, при попытке перешагнуть через границы индивидуальности и стать для себя самой единым всемирным существом, она на себе испытывает изначально затаившееся в вещах противоречие, а именно: она грешит и страдает"[5]. Страдания – это неизбежные спутники тоски, которые заставляют истекать кровью каменное, ледяное сердце[6]. Эту метафизическую тоску, заставляющую "благородного человека" буквально "рвать и метать", можно определить и как метафизический голод, метафизическую жажду – именно подобными словами Алигьери Данте обозначал страстное желание Сакрального, голод и жажда – излюбленные слова "проклятого" Артюра Рембо[7]. А, как известно, когда человека охватывает тотальный голод, тотальная жажда – он не гнушается  никакими  способами и путями, чтобы удовлетворить их. Или хотя бы чуть-чуть приглушить.

Субъекту агрессии необходимо не просто вывести наружу какие-то свои "негативные эмоции", "сорвать их" на другом существе (тогда бы речь шла действительно лишь о пресловутых фрейдистских комплексах или простом хулиганстве), но именно захватить, разгромить, уничтожить пространство вокруг себя – чтобы подобно агрессору-государству расширить свою собственную территорию, наделить себя "жизненным пространством" для самореализации. Становится понятным, почему определенные серийные убийцы – как субъекты агрессии более низкого уровня по сравнению с теми же террористами[8] – в качестве своих жертв выбирают заведомо более слабых (женщин, стариков, детей) – им нужна уверенность в том, что они смогут покорить их, что они не будут остановлены в своем продвижении за границы. Какая разница, кто или что послужит пищей для удовлетворения этого тотального голода, для своей самореализации? Ненависть – эта постоянная спутница агрессии, заполняя и переполняя всю внутреннюю сущность субъекта – так, что от неё уже никуда не деться, – она подталкивает к разрушению своих границ (оков), к "восполнению своей природы". Кто-то должен поплатиться за реальность этих границ – угнетающих и подавляющих. В метафизическом плане ненависть есть "реакция на сам факт наличия преграды, которая стоит между двумя разделенными частями, мешая  осуществлению Единства"[9]. Получается, что Ненависть – это шаг к Сакральному, шаг к Абсолюту. Но только та Ненависть, которая дает Свободу – а чувство такого разряда не имеет ничего общего с той эмоцией – в общем-то убогой и низменной – которую в человеческой среде и принято называть "ненавистью". Эта "человеческая ненависть" есть лишь проявление страха и беспомощности. Ненависть должна быть Священной, Сакральной – тогда она имеет право выступать в качестве движущей силы к Абсолюту.