Метагалактика 1993 № 2

Личность развивается и каким-то образом накапливает минус, и в конце пути этот минус… Постойте-ка, а что же до этого находится в матрице? Пусто. Заряд нейтральный, наверняка. И когда теняк попадает в матрицу, почему-то остается один минус. Куда же исчезнет плюс? Плюс, плюсик… Либо он существует отдельно, вне матрицы… Точно! Он живет вне матрицы, а когда теняк освобождает место, в матрице уже плюс — фундамент новой личности. Как электрический ток в полупроводниках. И так бесконечно. Но. Есть одно маленькое «но». Процесс происходит непрерывно. Причем беспорядочно. Почему-то нет системы. Вернее, есть, но нет пока какого-то звена… Звенья… Цепочка… Связь цепочкой…

Михаил почувствовал, что близок к разгадке, не хватает еще немного, вот столько, мелочи, но его окликнули. Михаил очнулся. Все смотрели на него.

— Миша, — сказал Яран. — Ты что-то знаешь?

Михаил помотал головой.

— Знает, знает, — с прищуром смотрел на него Корчидон. — Вон, рожа-то как светится.

— Подождите, подождите, — сказал Михаил. Он все еще пытался что-то найти, нащупать, но вдруг понял, что сбился. — Я сбился, — сказал он сурово. — Меня сбили. По-моему, это свинство.

— Что такое «свинство»? — спросили все чуть ли не хором.

Михаил внутренне сплюнул. «Сам разберусь,» — подумал он.

— У меня есть предложение, — сказал Лещь. Он сидел на столе и, как мальчишка, болтал ногами. — Давайте поедим все обсудим. А то на пустой желудок думать… Не дело.

— Это да, — произнес Корчидон с огромным оживлением. — Вот это правильно. Вот это вовремя.

Обедали молча. Потом Яран спросил Ларди:

— Ларди, а вы не знаете, что такое сыпь?

Ларди собрался ответить, но Корчидон его перебил:

— Знаю, конечно. Это такие пятна на руках, когда объешься фруктов.

Учитель наставительно произнес:

— Во-первых, сыпь бывает не обязательно от фруктов. Может быть аллергия и на конфеты, и на некоторые овощи. На лекарства. Во-вторых, Корчидон, спросили не вас. А в-третьих, Яран… В городе существовало множество слухов о так называемой сыпи — нечто, напрямую пожирающее людей. Это всего лишь слухи. Наверное.

— Странно, — сказал Яран. — Я пролистал несколько папок ваших летописей (Ларди Тоду удивленно поднял брови)… Да-да, дневниковых записей, в которых было множество примеров нападения на людей какой-то сыпи.

— Может быть. Я, честно говоря, не знаю, — признался Ларди.

— Я вам покажу. — Яран встал из-за стола и убежал в соседнюю комнату, где принялся открывать и раскрывать пустые сейфы, ворошить папки и шуршать бумагами.

— Странный он какой-то, — шепотом сообщил Корчидон и покосился на дверь. — Это зверь?

— Нет, наверное, — произнес Ларди Тоду. — Ведь он мыслит.

— Ну это в конечном счете ровно ничего не значит, — возразил Лещь. — У мохоедов тоже есть мозги.

— Какие мохоеды? — презрительно вопросил Корчидон и пошевелил бородой. — Твои мохоеды — тьфу! А он все-таки…

Послышались шаги, и они замолчали.

— Вот! — сказал Яран и тряхнул солидной пачкой папок, из которых посыпалась живность. Он положил их на стол перед собой, сел и стал читать:

«День двенадцатый третьей лунной фазы. В Говорящем квартале произошел странный случай. Как сообщили жители, несколько людей исчезли, окутанные непонятной пылью. Прибывшая на место происшествия комиссия, состоящая из…» Та-ак… «ничего не установила». Дальше. «День четырнадцатый третьей лунной фазы. Снова в Говорящем квартале исчезло несколько человек. Очевидцы разом утверждают, что их проглотила розовая пыль». — Яран всех оглядел и напомнил: — Это самые последние записи. Читаю дальше. «День тридцать восьмой третьей лунной фазы. Творится что-то невообразимое. Куда-то ичез квартал Стариков. В домах абсолютно никого нет, полный разгром. В городе объявлено военное положение. Введен комендантский час. День тридцать девятый третьей лунной фазы. Толпы беженцев. Разбит президентский лимузин (Корчидон криво усмехнулся). День сороковой третьей лунной фазы. Полгорода исчезло. Что-то ужасное…» На этом записи обрываются. — Яран сложил папки рядом и торопливо доел мясо.

После обеда каждый стал заниматься своим делом. Яран и Ларди Тоду уселись за книги, Михаил решил проверить снаряжение, все что осталось от первого месяца его робинзонады, а Лещь с Корчидоном сказали, что уйдут ненадолго. Так прошло полчаса. Первым вернулся Корчидон, неся на плече огромный двуствольный пулемет, с грохотом положил его в угол и стал проверять, все ли у него на месте. При этом он чем-то пощелкивал, позвякивал, и пулемет начинал лязгать, масляно отсвечивая рубчатыми стволами.

— Отличная машинка! — сказал Корчидон, любовно поглаживая металлический кожух. — Это не то, что твой карабин.

И в этот момент они услышали крик.