Метагалактика 1993 № 4

В огромном холле отеля было несколько человек, но они не обратили на нас внимание или не захотели обратить — все-таки отель «Фарук» был отелем первой категории. Пока мой приятель диктовал декларацию портье и получал ключи, я присел в кресло рядом с очаровательной девушкой, у которой был капризно вздернутый носик и сердито сжатые губы.

Я деликатно выпустил дым в сторону от незнакомки, кашлянул туда же и с улыбкой сказал:

— Мадам…

Девушка изумленно посмотрела на меня, ее тонкие брови возмущенно изогнулись.

— Как вы смеете?

— Что смею? — спросил я немножко растерянно, потому что голос незнакомки был холодный и злой.

— Как вы смеете говорить со мной так?

Я покраснел от досады на себя и еле слышно сказал:

— Ну и что?

Девушка вскочила с кресла.

— Я позову полисмена!

Я тоже вскочил и в полной растерянности потянулся за пачкой сигарет, что лежала у меня в нагрудном кармане, однако вместо пачки мои пальцы выхватили гладкую карточку. Я машинально поднес ее к лицу и с удивлением прочел на ней следующие строки:

«Я 201 и самый любимый сын мавританского короля Хуссейна Второго — Али Акбар Сайд. Имею счета в банках Швейцарии, Абу Даби, Москве. Мои друзья…»

Ниже перечислялись известные в мире президенты и премьер-министры, а так же некоторые граждане Союза, например: Е., Л., Г.

Я протянул карточку девушке — та прочла, вспыхнула и улыбнулась мне так очаровательно, что я был потрясен до глубины души: какая лицемерка!

В первую секунду мне хотелось холодно бросить слова из Библии: «Умейте отличать зерно от плевел». Но сдержал себя и мягко сказал:

— Извините, мадам. Я забыл, что мой папочка запретил мне разговаривать с женщинами в отелях.

И неторопливо прошел в конец холла, где меня ждал Гасан, который уже переоделся в белое сафари, в руке он держал небольшой чемодан. Мы спустились в ресторан и расположились в небольшом кабинете.

Я был растерян, мне казалось, что в моей душе что-то надломилось и я уже никогда не буду относиться к девушкам с тем уважением, которое всегда испытывал к ним.

Но едва появились официанты с тележками аппетитно пахнущих блюд, как я все забыл и набросился на еду с таким азартом, что Гасан одобрительно хлопнул в ладоши и сказал: Мгму! Он достал из чемодана газету, развернул ее и углубился в чтение. Я вспомнил о карточке и, торопливо хлебая ароматный борщ, спросил:

— Твоя работа?

Гасан кивнул головой — край газеты отвернулся и я прочел ее название — «Циплятусианская правда». Это странное название меня удивило: неужели есть город Циплятус. Однако перед моими глазами появилось новое восхитительное блюдо, вид и вкус которого остерегаюсь передать, чтобы не вызвать раздражение тех товарищей, которые не предполагают о его существовании. Я снова занялся едой и напитками.

В какой-то момент перед нашим кабинетом прошла девушка, с которой я беседовал в холле отеля. Она остановилась против меня и, грациозно положив левую руку на пояс, держа правой длинный мундштук с сигаретой, бросила в мою сторону кокетливый взгляд, но я был так занят копченым поросенком, выдержанным в сухом мартини, что не обратил внимания на незнакомку.

Наконец я оторвался от стола, с удовольствием чувствуя, что поросенок и прочие милые вещи уютно лежат в моем желудке — перевел дух, закурил сигарету, поискал глазами девушку.

Она сидела метрах в десяти от нашего кабинета за стойкой бара и смотрела на ярко освещенную сцену, где шло действие из древнеегипетского эпоса. Когда она заметила, что я наблюдаю за ней, то взяла со стойки трубочку-мундштук и попыталась вставить в нее сигарету, но это ей не удалось. На помощь поспешил бармен, она остановила его едва заметным жестом руки и беспомощно улыбнулась мне трогательной улыбкой.

Я подошел.

— Вы позволите?

Она смущенно потупила глаза.

— Я надеюсь, что вам это удастся.

Я быстро вставил сигарету в мундштук, но моя незнакомка отложила его в сторону и протянула мне руку тыльной стороной вверх.

— Джес.

В это время бармен, отчаянно сбивая над головой коктейль, тихо шепнул мне:

— Леди Джес.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет-нет, Али, для вас я только Джесика.

Я взял маленькую ручку и в затруднении остановился, не зная, что делать дальше, ведь я комсомолец, а долг комсомольца быть всегда угрюмым и злым в отношении загнивающего Запада.

Джесика мягко отняла свою руку и взяла со стойки два бокала — один подала мне и, лукаво глядя на меня, сказала:

— Скажите, Али, а ваш ислам по-прежнему запрещает мужчинам улыбаться даме?

Я бурно покраснел — мне хотелось закрыться платком — но тут же рванулся вперед и поцеловал свободную руку Джесики и слегка обнял ее за пояс. Джесика, удивленно улыбаясь, отступила назад и растерянно пролепетала:

— Однако, Али, какой вы дерзкий — я не встречала таких темпераментных мужчин. Вы чем-то напоминаете мне Казанову.