Метагалактика 1995 № 1

— Вона, кто здеся прячется! — протянул, зло уставившись на Петю Малинин. — Здравие желаем, ваше благородие!

Петя не ответил.

— Смотри, какие мы тихие стали… — прищурился Малинин, обернулся к Бурковскому. — Немедля тащи щенка на палубу! — Малинин кипел от ярости. — А не поведешь… Ты меня знаешь, Стефан!

— По крови, Андрюша, соскучились? — медленно поднялся со стула Бурковский. Подошел к Пете, взял его за руку, повел к двери. — Не волнуйся, мальчик, я с тобой.

На палубе меж тем творилось бурное веселье. На палубе смеялись, обнимали друг друга, крестились. Вот оно, избавление! Конец всем мукам! Услышал их стоны и мольбы Господь! Земля!

Весь этот радостный праздник прервал громкий голос Малинина:

— А ну-ка сюда, братва! Все поутихли, оглянулись.

— Смотри, кого я вам нашел, — Малинин подтолкнул Петю в спину. — Узнаете? А я напомню. Алексея Ивановича Перова, покойного нашей коменданта-иуды отпрыск! Прятался здесь в трюме, шпионил за нами, змей!

И кто знал Петю, и кто не знал — все на палубе сейчас смотрели на мальчика. С удивлением, с любопытством, с явной враждой, даже с ненавистью. Последних было большинство.

— Аткель такой? — спросил было молоденький матрос, но его тут же отодвинули бывалые острожники.

— Что, Петра Алексеевич, поговорим может? — надвинулся на Петю пожилой каторжанин. — Поговорим, барчук? Повспоминаем, как ты надо мной и над ними вон, — указал на товарищей, — насмехался?

— Чего там — насмехался! — крикнул его приятель. — Издевки строил!

— Что молчишь, сукин сын? — схватил Петю за ворот пожилой. — Не было?

— Было… — выдержав его ненавидящий взгляд, кивнул Петя. — Если в чем виноват — казните!

— Гляди-ка, благородный! — изобразил изумление каторжник, сильнее стягивая Петин ворот. — А ты не виноваться. Что ты паскуда — мы все знаем! Ты ответь — пошто бил?

Петя резко повернул лицо в сторону. Молчал.

— Что с ним нянькаться? — махнул Малинин. — За борт щенка — и точка!

— За борт успеется, — пророкотал басом Рогозин, без труда отодвигая каторжника от Пети. Повернулся к Малинину. — Вот скажи, Андрюха, за что ты очутился на каторге? Я тебе напомню. На твоей совести почти дюжина душ христианских! Потому ты вор, бродяга и разбойник! Теперь я, к примеру. Я погубил своего помещика его сиятельство Онуфриева, потому что он, подлец, лазил под подол моей молодой жене-красавице. Но все одно! Убийство — убийство и есть! А мы все — грешники перед людьми и Богом! А теперь что же? Будем теперь с тобой судить этого несмышленого мальца?

— Дело говоришь, Рогозин! — вмешался Бурковский, обвел всех взглядом. — Братцы, опомнитесь! Кто из нас безгрешен? Посмотрите! Впереди — вон она! Земля! Добрались, слава всевышнему. Зачем нам в такой светлый день лишний грех на душу брать?

Наступила тишина, люди растерянно переглядывались.

— А что, может правда? — поскреб в затылке пожилой каторжник. — Пусть живет. А, ребята?

— Шут с ним, пущай!

— Не зверье же мы?.. Чай, православные!.. Задвигались, загомонили обрадовано.

— А Бурковский-то наш — башковитый капитан оказался!

Люди на палубе «Святой Анны» в эту минуту как бы сбросили с души тяжкий груз. Что и впрямь хорошего — судить, наказывать одинокого слабого мальца? Других дел нет? Тем более — вот он впереди долгожданный берег! Свобода!

— Ты вот что, барчук, — сказал Петру пожилой каторжник. — Мы тебя простили, так и ты нас прости. Как сказал Господь — не суди да не судим будешь.

— Что испугался, парень? — подошел, тряхнул Петю за плечо Рогозин. — То-то. Говорил — сиди тихо. Спасибо, что так еще кончилось!

— Это тебе спасибо, дядя Степан. — Петя впервые за много дней слабо улыбнулся.

10 августа, 19 час. 30 мин.

Усталый корабль с усталыми людьми остановился в двух кабельтовых от берега.

В косых лучах предзакатного солнца хорошо видны были резные кокосовые пальмы и между ними — белые аккуратные домики, неожиданные по внешнему своему виду и очертаниям для глаз русского человека.

— Ну и где ж мы? — спросил Малинин.

В капитанской каюте склонились над картой Бурковский, Некрасов, Малинин, Рогозин.

— Вот здесь, — ткнул в карту Некрасов. — В Макао!

— Чего? В этой пуповке? — опешил Рогозин, разглядывая точку, примостившуюся возле азиатского материка.

— Эта пуповка, Степан, мала да весела, — Некрасов взглянул в иллюминатор. — Португальная колония у южных берегов Китая.

— Ничего себе, приплыли… — присвистнул Рогозин. — Колония. Да еще… португальская.

— Не унывай, Степ! — давно не был Малинин в таком приподнятом настроении. — Тут-то нам, может, и подфартит!

— Очень может быть, — согласился Некрасов. — Ты, Малинин, даже не подозреваешь, как ты иногда бываешь прав. Португалия и Россия, насколько мне известно, никогда не воевали, ничего между собой не делили. Наши страны до последнего времени были во вполне дружеских отношениях. Это нам очень кстати. Завтра утром войдем в гавань. Местный губернатор наверняка сможет оказать «Святой Анне» вспомоществование. Парусами, водой, провизией. Без этого нам пути дальше нет. Так что будем уповать на милость Божию и, естественно, на благоволение местных властей.