Метахак

Через несколько минут бешеной скачки Лекс увидел группу существ, которая окружила высокого седобородого старика в длинной серой хламиде странствующего чародея. Нападавшие оказались разноплеменным сбродом. Были среди них и люди, и нибелы, и птицегобы, даже затесалась парочка жаболюдов. Скорее всего, это была банда бродячих разбойников, которые рыскали повсюду в поисках поживы. Как они оказались в этой отрезанной от всего мира долине, да еще в компании чародея, понять было невозможно, но нельзя было исключить, что колдун сам нанял разбойников в качестве охраны, такие случаи тоже бывали. И похоже, бандиты повздорили со своим нанимателем.

Конечно, можно было не вмешиваться. Непостижимы для простых смертных дела чародеев, и с ними лучше не связываться. И если бы не глупость разбойников, Лекс повернул бы вспять, но, похоже, те решили не оставлять свидетеля в живых. Свистнул брошенный неловкой рукой клинок, коротко звякнул лезвием о броневой нагрудник и отскочил в сторону. На такие вещи Лекс реагировал незамедлительно. Не осаживая коня, он на полном скаку выхватил из ножен за спиной мечи и срубил две головы сразу — губошлепому жаболюду и остроперому птице-гобу. Зеленая нечеловеческая кровь оросила гальку. Оставшиеся в живых разбойники оставили чародея и дружно кинулись на наемника.

Наверное, им казалось, что ввосьмером одного одолеть легче легкого, но они недооценили коня. У Вислобрюха были свои излюбленные приемы. Опираясь на две пары конечностей — передние и средние, задними он наносил удар такой силы, что не всякая стена выдерживала, не то что живая плоть. Один удар, второй… и четверо разбойников с проломленными черепами и вдавленными грудинами рухнули как подкошенные. Осталось четверо. Лекс завертел клинками, как мельница лопастями. Бандиты пытались отбиваться, кто мечом, кто бердышом, кто моргенштерном — все бесполезно. Верные спутники наемника, которых он ласково называл «Секач» и «Стриж», делали свое дело. Головы, руки, лапы отделялись ими, как под топором мясника.

Через несколько мгновений ни одного боеспособного противника на месте схватки не осталось. Лекс спешился и подошел к колдуну. На удивление, на пострадавшем не было ни царапины. Правда, на длинном, обрамленном седой бородой загорелом лице темнели кровоподтеки и ссадины, а руки, сжимавшие посох, тряслись от пережитого страха. Наемник подумал, что впервые видит столь испуганного колдуна.

Почему тот не применил магию? Все равно какую: защитную, маскирующую, вносящую раздор в ряды противника. Чародею ничего не стоит ввести врага в заблуждение или напугать его до полусмерти. Может, этот старикан с испуга позабыл все заклинания?

«Секач» и «Стриж» вернулись в ножны. Видя, что старику больше ничего не угрожает, Лекс хотел было продолжить путь, но чародей вдруг к нему обратился:

— Позвольте узнать ваше имя, благородный воин?

— Для чего? — небрежно бросил Лекс.

— Для того, чтобы запечатлеть их на скрижалях моей благодарности.

— Пустяки! — отмахнулся наемник. — Я просто расчистил себе путь.

— И тем не менее…

— В тех краях, где я вырос, говорят: не называй колдуну своего имени, если не хочешь сделаться его рабом…

Чародей вдруг расхохотался сочным басом. Отсмеявшись, он проговорил:

— Простите меня, но это предрассудок. Имя — это лишь сочетание звуков, а рабом человека делают его желания…

— За свою жизнь я повидал множество невольников, — откликнулся Лекс. — Не скажу, что рабами они стали по своему выбору.

— Мы говорим с вами о разных видах порабощения, молодой человек, — сказал чародей, — но не будем спорить. И коль вы отказываетесь назвать себя, я начну первым. Мое имя Фэнгол. Я чародей, странствующий в поисках добра и зла.

— Зла вы, я вижу, успели огрести, — усмехнулся наемник. — А как насчет добра?

— Вы же помогли мне, — отозвался Фэнгол. — Значит, сделали доброе дело.

— Да, при этом убил как минимум семерых, а остальные скоро умрут…

— В том-то и дело, великодушный незнакомец! — воскликнул чародей. — Добро и зло шествуют по миру рука об руку, а я хочу разделить их!

— Как это — разделить?

— Выделить в чистом виде. Создать эликсир, способный злых сделать добрыми, а…

— А добрых злыми?

— Нет, благородный воин, — не принял его иронию Фэнгол, — способными постоять за себя.

— Что же вы сами не попытались за себя постоять? А еще чародей!

— Если всякий раз, сталкиваясь с насилием, я буду применять защитную магию, как я смогу выделить экстракт чистого зла?

Лекс только руками развел. Спорить с этим безумцем было бесполезно. Хотя никогда еще наемнику не приходилось встретить столь странного человека. В Междумирье каждый старался урвать свое. Сильные угнетали слабых. Слабые искали покровительства у сильных. Угроза жизни заставляла сопротивляться даже травоядных. Деньги, власть, наслаждение — вот три спицы, на которых зижделось Колесо Жизни. Всякий, кто оказывался между ними, перемалывался в труху. Лекс подумал, что было бы жаль, если бы оно перемололо и этого старого чудака. Взять его, что ли, с собой?.. Ну хотя бы до ближайшего селения?

— Идти сможете? — спросил Лекс у Фэнгола.