Metal.Monochrome (СИ)

— Дело в том, дорогая, — вкрадчиво, будто боясь спугнуть, миссис Дюпэн-Чэн начала говорить, в то время как брюнетку стали посещать весьма тревожные подозрения, — когда я была у тебя в комнате я кое-что увидела.

— Что? — комок в горле дочери, сейчас как-то странно улыбающаяся родителей, осел там похоже на долгое время и ни в какую не хотел выселяться. — Что ты увидела, мам?

— У тебя на кровати лежал дневник, и я случайно, правда, увидела твою последнюю запись, — мама продолжила, вспоминая чувство любопытства, которое её всё же пересилило, и она «одним глазком» подсмотрела тайну дочери.

«Абзац!» — констатировала Маринетт и уже была готова впасть в дичайшую панику, но вовремя осеклась, вспоминая, о чём именно была последняя запись, и удостоверившись, что там ничего того, что бы раскрыло её главную тайну, не было, задала вполне подходящий вопрос. — Только последнюю?

После уверенного кивка Сабины, Мари мысленно выдохнула и, понимая, что на этот раз обошлось, поднесла чашку с чаем к губам, но благо отпить ароматного напитка она не успела, так как она бы точно его выплюнула после слов отца.

— И мы бы хотели знать, кого это ты так расхваливала, — тон Тома стал ещё серьёзнее, а глаза намертво зафиксировали дочь в поле зрения, не давая ей ни единого шанса на ложь, побег или самоликвидацию любым из вышеперечисленных способов. Только правда, только белый флаг и чистосердечное признание в довесок к явке с повинной устроили бы грозного главу семейства.

От такого заявления Маринетт, нервно сглотнув и поблагодарив за то, что не успела наглядно продемонстрировать фонтан из чая, поставила чашку на стол и с мольбой в глазах повернула взгляд к матери. Как говорится, надежда умирает последней, вот и девушка надеялась, что её спасательный круг в виде понимающей мамы ещё не до конца сдулся и ещё способен спасти её от бушующей грозы в виде непоколебимого отца, и на нём она сумеет доплыть до берегов свободы от таких вопросов. Но Мари всё же прогадала и её круг был не то что сдутым, а скорее разорванным на кусочки самой Сабиной, которая лишь хитро улыбалась и, сдвигая плечами, показывала, что ничего поделать не в силах, да и не сильно-то и хотела, ведь узнать правду было интереснее, о чём и говорили ехидные огоньки в глазах китаянки. Да и чего правду таить, сам Том был заинтригован не меньше жены и его серьёзный и грозный тон был помимо всего ещё и наигранным, и служил катализатором для скорой капитуляции Мари.

Часы отчеканивали секунду за секундой, а ответа всё также не было. Маринетт готова была в любой момент сорваться с места и убежать куда подальше, но зная, что отец её и на другом континенте найдет, решила всё же не тратить силы на столь бессмысленный поступок. Обычно голова девушки была под завязку забита разными идеями и вариантами разрешения любой ситуации, но не сейчас. Бедная темноволосая головушка Мари сейчас больше напоминала металлическую кастрюлю, крышку которой открыли, чем и выпустили всё её содержимое наружу. Было чувство, что если сейчас ударить по ней, комнату пронзит отчётливый металлический звон, осведомляющий об отсутствии содержимого посудины и наличии чистейшего непробиваемого вакуума. Лицо же героини за какие-то несколько секунд успело сменить оттенок, пройдясь по всему цветовому спектру, причём как в одну, так и в обратную сторону. Глаза так же не были точно зафиксированы на своём законном месте — их размер колебался от небольшого грецкого ореха до внушительного теннисного шарика, а зрачки нервно бегали из стороны в сторону, в надежде закрепиться хоть за что-то и тем самым так не выдавать шок, страх и волнение хозяйки. По рукам прошла мелкая дрожь, а на губах «заиграла» кривая улыбочка, которая только усугубляла ситуацию, придавая и без того искаженному выражению лица девушки слегка болезненный вид.

«Как же я попала! — Маринетт очередной раз сглотнула подступивший к горлу ком. — Я совершенно не знаю, как ответить. Вот и пришел конец! Пора прощаться с этим миром.»

Будто бы прочитав мысли дочери и заметив суицидальные порывы, Сабина всё же решила сжалиться над Маринетт и положила руку Тому на плечо.

— Ладно, как говорится, утро вечера мудренее, — женщина стала неспешно подниматься со своего места и бросила многозначительный взгляд на мужа, давая ему понять, что на сегодня допрос окончен, если он не хочет вылавливать по всему дому покинувшую тело душу Маринетт, — завтра с утра всё расскажешь, а сейчас иди спать.

— Хорошо, — брюнетка еле выговорила это слово, но была безумно благодарна за такую отсрочку, хотя и понимала, что ночка её ждет не легкая.

***