Металл дьявола

— С рабочими надо держать ухо востро, — сказал управляющий. — Они отряжают делегатов для встречи с сеньором Омонте с целью добиться от него уступок. Идиотская манера: вечно они клянчат.

— Им неплохо живется, — вставил Давалос.

— Совсем неплохо, — подхватил управляющий, — по им все мало. У них дешевая пульперия, у них дома, футбольная площадка, техника безопасности улучшилась и вполне гарантирует их от несчастных случаев. Но они требуют повышения зарплаты. На выпивку.

— Их сбивает с толку большевистская пропаганда. Чилийцы завезли ее сюда. Теперь они организуются в профсоюзы. И хуже всего то, что закон — на их стороне. Новое правительство атакуют со всех сторон, и оно находит поддержку только у этого сброда. Потому-то оно и поспешило одобрить закон об охране труда.

Омонте резко повернулся к Давалосу:

— А вы, уважаемый доктор, сделали что-нибудь, чтобы провалить этот закон?

— Проблема заключается в том, что конгресс в большинстве состоит из всякой швали. Наши кандидаты не могли сладить с этим большинством, и они совершенно распоясались в своих нападках на капитал. Но мы их полностью разоблачили в нашей прессе.

— Вот почему я не желаю втравляться в политику, — прохрипел Омонте.

— Тогда нам было это нужно. А теперь… теперь приходится продолжать начатое. Надо свалить это правительство. К счастью, все порядочные люди против него. Но есть еще и сенат, а сенат как раз и голосовал за пресловутый закон.

— Что говорит на этот счет доктор Гуаман?

— О, доктор Гуаман хорошо разбирается в финансовой стороне вопроса. Он выступил в палате против законопроекта. Но что он мог поделать против крепко спаянного большинства, которое в поисках денежных средств для правительства выступает против капитала?

Вмешался мистер Рит:

— Вероятно, мы могли бы с ними договориться. Потребовать роспуска конгресса и больше не выступать. А от правительства мы попытались бы добиться согласия.

— То есть как это так? — воскликнул возмущенно миллионер. — Согласиться, чтобы из нас качали деньги?

— Я имею в виду, что если мы достигнем согласия, то с друзей будут брать меньше денег, чем брали с врагов.

— А как же тогда понимать закон об охране труда? Он стоит нам полмиллиона в год.

Омонте нервно хлопал себя по коленке. Новости не радовали его, и он шумно запыхтел.

— Ладно, — сказал он, — надо собрать совещание в Оруро. Пригласите доктора Гуамана. Приедет мистер Апельд. Куэльяра тоже пригласите.

— Мы вызовем его телеграммой.

— Ясное дело — не по почте!

Давалос смутился и замолчал. Омонте, поерзав в кресле, обратился к управляющему. Тот сидел слева от хозяина, красное, как морковка, лицо его лоснилось от пота.

— Я хотел спросить у вас, почему разработка жилы «S» стоила так дорого?

Управляющий стряхнул пепел сигары и сказал:

— Да, жила «S»… Видите ли, здесь пришлось монтировать оборудование, не останавливая работу.

Тогда из-за кресел, на которых сидели заправилы компании, встал Ноган. Лицо его блестело, сверкали и очки.

— Мистер Рит тут ни при чем: он был в отпуске. Это я распорядился производить монтаж, не снижая темпов выработки.

— Ах, вот что! — проурчал Омонте. — Вы, значит, распорядились. И во сколько же обошлась выработка?

— Нужно было сделать много штреков, поставить крепь в галереях. Порода там рыхлая, мог случиться обвал.

— И что же: были обвалы?

— Ни одного: мы всюду поставили деревянные крепления. Иначе обвала не миновать.

— Ясно, что не миновать. Рудник ни к черту не годится. Вы же инженер и сами видите, что к чему. Почему, однако, вы распорядились платить в этом отсеке сверхурочные?

Последние слова вылетели из глотки Омонте с угрожающим свистом.

— Не могли же рабочие бесплатно работать после восьми часов.

Магнат посерел, вены у него на висках набухли.

— Ах вот как! Бесплатно, говорите? Значит, я не плачу своим рабочим?

— Я этого не сказал, сеньор.

— Так не пойдет, сеньор мой! Инженер мистер Кларк осмотрел жилу и сказал, что ее надо проходить с юга на север, а вы начали с другого конца.

Ноган взглянул на присутствующих и, откашлявшись, сказал:

— Не есть точно, сеньор Омонте, сказать с юга на север, потому что трещины не показывают простирание жилы, а показывают смещение горных пластов… О, это долго объяснять. Одно дело разговаривать здесь, другое видеть все в руднике.

Омонте оттопырил нижнюю губу, отчего обнажились зубы — верный признак неудовольствия, — и немного помолчал. Потом, обращаясь ко всем, с явной издевкой сказал:

— Только этот сеньор разбирается в делах рудника. А я для него — вроде агронома или юриста. Но вам следовало бы знать, — закричал он, глядя на Ногана в упор, — что я в этих делах понимаю больше, чем вы думаете, во всяком случае, достаточно, чтобы не дать себя обкрадывать.

Мистер Ноган подскочил к Омонте и встал против него. Все были изумлены.

— Я иметь чувство ответственность. Я есть инженер, вы есть рудокоп, но нельзя говорить, что я вор.

— Замолчите, — прохрипел Омонте, — и катитесь, катитесь отсюда со своим инженерством!

— Конечно, я иду, но я вам говорю, что вы не понимаете дела, вы только удачливый богач, и все.