Метаморф 2. Красный Робинзон

— Попрошу голословными обвинениями не разбрасываться! В таких ситуациях нужно разбираться самым тщательным образом! А не показывать всем причастным и непричастным свой непрофессионализм! — председатель горисполкома резко переключился с режима «разгневанный начальник» на функцию «революционного лидера», в вотчину которого попытались забраться грязными лапами всякие… всякие! — Короче! Я в своих кадрах уверен! Предателей среди нас нет! И я убежден, что если произошла какая-то накладка, то этому есть разумное объяснение!

«Так что же ты раньше-то тогда так разорялся?» — вопрос отчетливо читался сразу в нескольких взглядах. Вот только подобные намеки начальник города решил традиционно проигнорировать.

— Разберёмся, товарищи, во всем обязательно разберёмся! Но ваши слова мной к сведенью приняты, — пошел на небольшую уступку ОГПУшник, но тут же продолжил. — Однако, сами понимаете, Избранные находятся на особом счету. Так что пропажа или гибель любого из них — серьезная потеря для нашего государства! И причины такого вопиющего инцидента изучатся самым пристальным образом, после чего будут сделаны соответствующие выводы.

Савелий Евграфович недовольно поморщился, но обострять ситуацию не стал. Кирилл Витольдович незаметно выдохнул — пока пронесло, но скоро, похоже, придется по-настоящему серьёзно поработать. Мало ли чем и зачем ОГПУ решил надавить на меня или на шефа.

«Так их, бездарей!» — злорадно подумал Добейко, не иначе как имевший личные счёты к горисполкому. Канис выглядел невозмутимым.

— Товарищ Красный! Хочу сообщить, что командование округа неоднократно рекомендовало передать работу с Избранными под начало военных! — подал голос старад, глядя на горисполкомовских с превосходством. — Товарищ Петровский лично предупреждал, что штатским ведомствам такая задача не по плечу.

— Зато товарищу Петровскому всё по плечу! — съехидничал Канис, — Дрессировка мишек ему особенно удаётся.

Анна прыснула в кулачок, волки же, отражая истинную реакцию хозяев, демонстрировавших олимпийское спокойствие, захихикали (по-другому этот звук не назовёшь), уткнувшись мордами в лапы, и громко забили хвостами по полу. Добейко позеленел, глянув на Канисов с застарелой ненавистью, и рефлекторно потянулся к кобуре.

Красный моргнул, сбившись с мысли.

«А у них тут весело», — переглянулись москвичи, понимая, тем не менее, что дело пахнет керосином.

— Товарищи! — один из них вскинул руку в примиряющем жесте. — Давайте не будем пороть горячку! Сейчас наша задача не столько понять, что произошло, хоть это и, безусловно, важно, сколько выяснить судьбу Избранного и решить, что делать дальше. (Сей спич переводился как «Ситуация *опа, и нужно из неё выбираться»). Будем анализировать факты и разбираться с ситуацией, КАЖДЫЙ НА СВОИХ МЕСТАХ, — намеренно педалировав последнюю фразу, столичный выразительно посмотрел на Красного.

— Товарищ Ворон, — второй делегированный подошёл к заместителю и взял его под локоток. — Мы сюда шли лично познакомиться с… — мужчина мельком глянул себе в документы, — Николаевым Василием Степановичем. Но раз уж сейчас он, надеюсь, временно отсутствует, доложите, что мы уже о нем знаем?

Кирилл Витольдович подобрался, а уши всех присутствовавших, включая волков, моментально взметнулись к макушкам, приняв положение боевой готовности. Приосанившийся заместитель, выражая глазами безмерную благодарность всем, кто помог ему «спастить» от «ужасного Красного», начал чётко, словно читая по написанному, пересказывать биографию Васи, его характеристику с места работы и рассказы о событиях последних дней, непосредственным участником которых был парнишка, услышанные из первых уст. Собственно, рассказал всё, что сумели узнать от Василия за последний час, а так же всё, что успели на него нарыть за это же время (а собрали за такой короткий срок на удивление немало).

Собравшиеся ловили каждое слово Ворона, следя за рассказчиком, как коты за дразнилкой. Разрядившаяся было атмосфера снова стала напряжённой — уж очень перспективный вырисовывался портрет этого юнца. Да и скачок в силе после обретения Фамильяра был слишком разительным!

«Зараза! — скрипел зубами старад Добейко. — Такую боевую единицу про**али! Да вам после этого не Избранных вербовать, а нужники зубными щётками чистить!»

«Что же ты за фрукт, Вася?» — размышлял председатель горисполкома, — «Псих? Гений? Шут? Если шут, то очень опасный… А твой Фамильяр? Его способности кажутся очень многообещающими…»

«А парнишка-то с чувством юмора!» — усмехался Канис, — «Как ловко от клятвы отмазался! И никто в его преданности Советам не сомневается, и все обсуждают совсем иное…»

«А сыскарь — слабак», — думал Себастьян, — «Не суйся в волки, коли хвост тёлкин!»

«Как думаешь, споёмся?» — продолжил Илларий Яковлевич беззвучный диалог со своим питомцем.

«У него был Волк, мы — Волки! А волк волка не съест, — откликнулся тот, — Хотя…»

«Что-то не так?» — встревожился Канис. «Не всё — волк, что на луну завыло», — фыркнул зверь и потёр лапой нос.