Метаморф 2: По ниточке, по ниточке...(СИ)

Я обреченно ждал продолжения, пусть сам скажет, я не буду ему помогать.

- Я долго думал…

Ну, что же ты замолчал? Давай уже, скажи это.

- Я попробую доказать тебе… Я доверяю тебе, Яков, от и до, я доверяю тебе полностью и я хочу доказать тебе это.

Мои брови удивленно поднялись.

- Я хочу, - продолжил он, - чтобы ты был сверху.

Я стоял, выпучив глаза. Вот это поворот! Вот это шаг от Потапова! Не маленький шажок навстречу, а огромный шаг гиганта, который потребовал от него очень большой решительности. Кто я такой, чтобы отказываться от такого дара?

- Ты уверен? – спросил я.

- Более чем. Яков, я уверен в тебе, я не хочу терять тебя и я хочу этого.

Я подошел к нему и поднял с кровати за руку.

- Я буду аккуратен, - пообещал и накрыл его губы поцелуем.

Сашка выдохнул и ответил со страстью, я раздевал его, потом себя, он помогал мне.

Это было волшебно, это было крышесносно, я любил его, как в первый раз, я целовал его подрагивающую спину, я нежно растягивал его, я подождал, пока он привыкнет, я нашел нужный угол, и Потапов со стонами уже сам подмахивал мне, мы кончили одновременно.

- Я люблю тебя, - стонал я во время оргазма.

- Яко-о-ов, - вторил мне Сашка.

А потом мы целовались, признавались друг другу в любви, напряжение и горечь, царившая во мне в последнее время, таяла без следа. Мы бы и дальше продолжили, Потапов уже с неоднозначными намерениями тянулся к моему заду, но он увидел что-то за моей спиной.

- Вот бля, - сказал Сашка.

Я развернулся, на кресле перед кроватью сидели куклы.

- Вот бля, - согласился я.

Вуайеристы хреновы.

Эпилог

*Я говорю вам своё окончательное и бесповоротное - «может быть»…*

Лапу медведю я пришивал сам, кололся, матерился, но упрямо продолжал это дело. Получилось, по-моему, неплохо, но Юлька назвала меня варваром. Медведь занял почетное место на нашем рабочем столе, но с наступлением вечера мы выносили все игрушки и прочно закрывали дверь в нашу комнату.

Хотя я не был уверен, что они не просачиваются, как эльф, например, который шел к Сашке из Испании целых два года и смог пробраться сквозь запертые двери квартиры. Да и остальные тоже, Сашка выяснил у матери, что их никто не покупал с выставки, но они как-то же оказались у него.

Сашка долго возмущался небрутальности своего дара, ладно, был бы там повелителем молний, повелителем огня, или там, например, воздуха. А он повелитель кукол, б*ть!

А я в ответ вспомнил ему дядю Гошу, Сашка быстро заткнулся и задумался, а потом сказал растерянно:

- И ведь, правда, я ему сказал в сердцах о том, что вырву язык и засуну его ему в задницу. Офигеть… Офигеть…

Он потом весь вечер ходил по дому со своим «офигеть», а когда Юлька не слышала, применял выражение покрепче. На кукол он стал смотреть с большим уважением, а от тех веяло такой радостью, аж до поросячьего визга.

Ведьму Сашка окончательно подарил Юльке, все равно она считала, что принадлежит ей, потому что та находится в ее комнате, поэтому и послушалась ее во время нападения, а Барби по старой памяти, все детство Юлька проиграла с ней.

Кукол я обходил по широкой дуге, хотя те больше не проявляли агрессии, и у меня было стойкое ощущение, что они хотят со мной помириться и подлизаться. Например, когда я в панике бежал на кухню и уже представлял, как буду оттирать плиту от сбежавшего кофе, конфорка под туркой оказалась выключенной, а рядом сидел домовой Потапыч.

Или, когда я искал старые лекции, которые не помнил, куда закинул и в какой шкаф положил, переполошил всех в доме, то обнаружил их в зале на диване, рядом с балериной. А когда я хотел одеться, то на моих брюках сидел эльф, и вытянуть их из-под него было невозможно, как будто он весил тонну, я решительно переложил его и он НИ РАЗУ не уколол меня. Так он просил у меня извинение и хотел сказать, что больше не причинит мне вреда, это Сашка мне потом перевел.

Близилась весна, а я уже начал привыкать к нашей безумной семейке, которая расширилась очень сильно. Я даже стал привыкать и уже не шарахался от кукол, тем более они могли оказаться в самых неожиданных местах, больше не скрывая от нас свою живую натуру. Только как они двигаются, я так и не смог уловить, для меня они всегда в застывшем виде, а Потапов говорит, что они очень даже грациозные, только делают все медленно. Разговаривает он с ними мысленно, они так же беззвучно ему отвечают.

Один раз я шел по коридору на кухню и увидел рыцаря на половине пути, который направлялся туда же.

- Помочь? - я остановился около него, моргнул, а его рука уже протянута вверх. Я аккуратно взял его и отнес на кухню. Вот так потихонечку, полегонечку, у нас все устаканивалось.

В постели у нас с Сашкой было разнообразие, ему понравилось быть снизу, он даже мне сказал однажды:

- Сверху, снизу, какая разница, когда любишь.

***

Вечером мы сидели все вместе на кухне, и пили чай.

- Интересно, - сказал задумчиво Сашка, - а таких как мы много на свете? И почему мы такие?

- Я думаю, скоро мы это узнаем, - ответила Юлька и выпала из реальности.