Метаморфоза мифа

– Не так просто решиться умертвить живого человека. Но сегодня я преподнесу тебе наглядный урок, как это делается.

– Скотина. Просто, урод! Как можно быть такой слепой?

– И дурой. Хотя, по утверждению некоторых, сущность «дурак» не имеет временных склонений. Но отбросим сентенции, сегодня не я буду «скотиной» и «уродом». Сегодня ты, дорогая, своей собственной рукой убьёшь человека. Нет, не мужа. Девушку. Такую прелестную молодую особу, у которой тоже есть чудное личико, прекрасный запах волос и великолепная грудь, примерно твоего размера. Как это будет? Очень просто. Она умрёт от этого стилета. Но на его рукоятке найдут только твои пальчики. И тебя обнаружат рядом с ней. Живую, но всю в её крови. Не находишь – это интересно.

– Ты просто чудовище. Даже не знаю, как тебя назвать. Исчадие ада!

– Но это будет уже третья часть Марлезонского балета. Во второй, как ты помнишь, мы с тобой поплаваем немного. И я докажу, что мой «искромётный орган» ещё готов на подвиги. Он, как и прежде, заставит тебя стонать.

Полковник вновь встал сзади пленницы, нагнулся, поцеловал шею, затем щёку, лизнул мочку уха и вдохнул запах её волос.

– Божественно. Я жду с нетерпением начала представления.

В это время в помещение вошёл Герус.

– О! Виталий Генрихович явился – не запылился. Мы здесь!

Майор приблизился и ехидно подковырнул:

– Ты уже вовсю забавляешься?

– Скучно. Так, от нечего делать. Хочешь поучаствовать?

– В чём?

– В разврате, Виталя, в разврате!

– Всегда готов. С этой?

– Но-но! Это моя любовь до гроба. Тебе достанется другая, но тоже высший класс!

– Вас по-о-о-нял! – засмеялся Герус. – Подождём. Есть, что накатить?

– Там виски и закуска на сервировочном столике. Мне тоже плесни. А то от предвкушений в горле пересохло. Что-то я сбился сегодня на стихоплётный лад и патетику, присущую всем драмам. Не находишь? Я в ударе! Звезда балета!

В кармане брюк Бояринова зазвучала мелодия из «Призрака оперы». Полковник ответил на звонок:

– Привет! Есть новости? – он замолчал, слушая то, что говорит собеседник. В конце разговора переспросил: – Это точно, что она его сумела разблокировать? Точно установлено, что скачана вся информация? Вся? Нигде пока не всплыла? Слава богу. Может, успеем. Как раз этим самым вопросом занимаюсь в поте лица.

Глава «Ь»

«Ь» когда-то тоже был твёрдым, но не сумел настоять на своём.

Адливанкин уже подъезжал к дому Александры, когда завибрировал телефон. Саня всё время продолжал попытки дозвониться до своей невесты, поэтому сразу нервно схватил аппарат, лежащий на пассажирском сидении. Но это звонил шеф:

– Ты ещё не нашёл её?

– Нет. Только подъезжаю к дому.

– Так, у тебя же есть ключ от её квартиры?

– Конечно.

– Даже если не застанешь её на месте, бери все девайсы, что там есть и сразу дуй сюда.

– А Александра?

– Если она дома, то и её с собой. А если нет, сразу мне перезвони. Мы её объявим в розыск.

– Что-то случилось?

– Да. Случилось нечто, о чём все мы можем пожалеть. Натворила твоя подруга дел, не расхлебать.

Квартира была закрыта изнутри на задвижку. Пришлось вызывать мастеров из фирмы, где работают вставшие на путь исправления домушники и медвежатники. Сорок минут они ехали, две минуты открывали дверь. Внутри было тихо. Совсем тихо.

– Сашуль, ты где?

Адливанкин не мог понять, куда подевалась его возлюбленная, почему она не вышла на работу, не отвечает на звонки и молчит сейчас. В горле пересохло, и он в первую очередь шагнул на кухню. На столе стоял развёрнутый планшет. На его клавиатуре лежала записка: «Олег Владимирович, я сделала всё, что вы просили. Информация жуткая. Даже не верится, что такое может быть. Не зная, как вам помочь, я разослала её по всем возможным адресатам. Надеюсь, что не зря и у вас всё будет хорошо. Простите, что больше ничем не смогу вам помочь». Рядом с компьютером лежала перевёрнутая фотография. Шура взял её в руки и увидел себя и Александру в Крыму. Его изображение было перечёркнуто жирным крестом, а надпись ниже гласила: «Гори в аду!» Парню стало не по себе. Выпив залпом два стакана воды, он двинулся по комнатам, которых в квартире было три. Шурочка лежала в спальне на постели. Руки сложены на груди, как у покойника. Только голова склонилась набок. Казалось, что она спит. Ошарашенный Адливанкин покачал её за плечо. Левая рука соскользнула с груди и упала на пульт телевизора.

– Сашуля! Ты зачем меня пугаешь? – робко выдавил из себя парень.

В следующий момент он вздрогнул. Включился телевизор, у которого на всю катушку был включен звук. Шли новости. Полицейский начальник в парадном кителе с орденами и медалями стоял на улице перед какой-то скульптурой, занавешенной материей. Он бодро докладывал: