Метаморфоза мифа

– Стреляй, Шурик, стреляй! Не слушай его! Ты же хотел на место Князева? Оно уже твоё. Я здесь тоже ненадолго. Завтра-послезавтра вернусь в столицу на генеральскую должность. А затем ещё выше. Ты же мечтал, чтобы кто-нибудь тебе оказывал протекцию. Её надо заслужить. Стреляй! Стреляй и ты с моей помощью взлетишь! У тебя будет всё! И главное – власть. Власть над этой серой массой, способной только терпеть и мычать. Поэтому – стреляй! Не слушай убогого. Или тебе нравится твоё нынешнее положение?

– Не нравится!

Раздался выстрел. Но пуля, ушла далеко в сторону, выбив из стены брызги дорогого кафеля.

– Шура, у тебя руки трясутся. Ты промахнулся мимо карьеры, – с трудом разжимая челюсти, съязвил Князев.

– Ну, ничего молодёжь не может, – резюмировал майор, держа в руках карабин. – На кого мы страну оставим?

– Ты чего, Адливанкин? Давно не проходил тест по стрельбе? – полковник пригубил из бокала и, сев в кресло для получения максимума удовольствия, крикнул: – Стреляй старлей! Чего ты ждёшь?

– Сейчас, сейчас, – Шура старательно выцеливал поверх головы Князева.

– Стреляй! – поддакнул Герус.

– Фу, надо отдышаться, а то конечности с дороги дрожат, – Шура согнул руку, подняв пистолет вверх.

– Да стреляй ты уже! – полковнику уже надоело ждать. – Подойди ближе, если ты мазила.

– Погодите, не так просто в человека стрелять. Тем более, когда под руку кричат.

Адливанкин вновь направил пистолет чуть выше головы капитана. Бояринов это заметил и недовольно прикрикнул:

– Куда ты так высоко прицел берёшь? Ниже ствол!

– Чтобы точно попасть, надо плавно опускать руку с пистолетом, – оправдался старший лейтенант.

– Если ты сейчас не выстрелишь, я сам пристрелю вас обоих, – пообещал Бояринов.

– Не промахнись, Шура. Одним выстрелом закончи это дело, – с трудом разжал кровавые лохмотья губ Олег.

– Насяльнике, можешь помолчать? Дай сосредоточиться!

– Адливанкин, ты скотина! – крикнула Настя.

– Все мне мешают, – проворчал лейтенант и нажал на курок.

Раздался выстрел. Пуля попала в цепочку наручников и вновь выбила из стены брызги кафеля. Князев мешком рухнул наземь. При виде этого полковник поперхнулся виски и не смог, как было условлено, потереть свой нос. Герус немного растерялся и, не зная, как ему поступить, крикнул:

– Ты чего, молокосос, наделал? Совсем офигел?

– Руки! – закричал Адливанкин, наведя пушку на офицеров. – Руки в гору!

Виталик с Сергеем переглянулись, и полковник, слегка кивнув головой, потянул пальцы к своему носу. Майор сделал движение стволом в сторону Адливанкина и тут же схватился за раненную ладонь. Выроненный им карабин загремел по полу.

– Тварь, блин! Ты меня ранил! – завопил майор.

– Руки! И без глупости! – Шура для убедительности тряхнул пистолетом. – Это в человека мне было трудно целиться. А вас, подонков, я, не моргнув глазом, продырявлю. Руки в гору я сказал!

Его губы были сжаты добела. Глаза покраснели от напряжения.

Офицеры медлили.

Выстрел! Вторая пуля разнесла бокал с виски в руке Сергея.

– Ворошиловский стрелок, хренов, – полковник медленно поднял руки.

Майор, прижав раненную руку к груди и морщась от боли и жалости к себе, поднял здоровую руку вверх.

– Ты! – стрелок навёл ствол на Виталия. – Раздевайся догола и полезай в бассейн!

– Мне нужна медицинская помощь. У меня кровь хлещет.

Раздался ещё один выстрел и майор прижал здоровую руку к окровавленной мочке уха.

– Ну! Шевелись! Или следующая пуля попадёт в колено.

Майор, трясясь всем телом, быстренько избавился от одежды и хотел спуститься по лестнице в бассейн. Но Саня остановил его:

– Трусы тоже снимай!

– Зачем?

– Снимай, паскуда, или хуже будет.

Погружаясь в воду уже без трусов, Виталик заныл:

– Я ранен, а в воде микробы. Я получу заражение крови. Это бесчеловечно.

– Теперь ты!

– Чего?

– Полезай следом! – приказал Адливанкин, наведя пистолет на полковника.

– Ты пожалеешь об этом.

Бояринов стал нехотя раздеваться. Шура подошёл к нему со спины и забрал пистолет, торчавший из портупеи. При этом он сильно ткнул стволом в рёбра Сергея.

– Полегче можно?

– Я и так ласково с вами обхожусь. Другой на моём месте пристрелил бы вас, как бешеных собак.

– За что? Это несправедливо.

– А ты думал, что за все твои дела тебе талоны на усиленное питание положены?

– Но два часа назад ты сам был готов мне подошвы лизать, лишь бы запрыгнуть на ступеньку последнего вагона.

– Дураком был.

– Опять склоняют «дурака» во времени!

– Лезь в бассейн, Сергей Леонидович. Лучше по-хорошему.

– Сука! Считай ты труп!

Настя крикнула:

– Шура, они планировали после того, как ты застрелишь Олега, тут же пристрелить тебя из карабина Князева.

– Я не удивлён, Анастасия Павловна.

Адливанкин собрал всё оружие. Бояринов продолжал медленно раздеваться. Посчитав, что без пистолетов «гестаповцы» не представляют опасности, старлей бросился к Олегу.

– Как ты, насяльнике?

– Хорошо, Шура. Лучше не бывает.

Адливанкин ухватился за торс капитана, пытаясь помочь ему встать. Но эта попытка принесла только боль. Тело Олега представляло собой отбивную котлету. Князев поморщился и выставил вперёд руку.

– Не надо помогать. Я сам встану. Лучше освободи Настю.