Метаморфоза

Валентине стало ясно, что такие жёсткие условия не для неё, и она поспешила оставить девицу в одиночестве. Вопрос, куда лучше устроиться на работу, остался не решённым. Участие же в драке сразу определило дальнейший выбор профессии.

Пока она лежала на диване с мокрым полотенцем на глазу, Татьяна Сергеевна, сидя рядом, соболезнующе разглагольствовала, посылая в здоровый глаз Валентины сочувственные улыбки.

— Как трудно сейчас человеку с благородным сердцем. Везде приходится встревать, мимо беспорядка не пройдёшь, а беспорядок-то на каждом шагу: там, смотришь, молодёжь в автобус впереди старухи лезет, там — в магазине без очереди норовят проскочить, кассирша сдачи не досчитывает, продавец обвешивает. Вон у Варвары Ивановны перстень бриллиантовый пропал, всё на месте, одного перстня нет. Значит, кто-то из своих знакомых спёр… ах, простите — стащил. И разве же на это можно порядочному человеку смотреть и не вмешиваться? А вмешаешься — вот результат, — она указала на прикрытый полотенцем синяк. — Только полицейским и ходи над, всеми, чтобы совесть пробуждать. Хулиганы полицейскую форму, как огня боятся. А что? Форма — дело хорошее. И сам в ней хорош, и никто не обидит, — ласково рассуждала соседка, словно в чём-то убеждала пострадавшего. — Работа — на свежем воздухе, и живая — целый день бегаешь, бегаешь, сам такой стройный становишься.

Вот тут-то, на последних словах, Валентина вскочила с дивана и, отбросив полотенце, воскликнула:

— Решено, буду полицейским!

Глава 3

Работа сразу понравилась, увлекла. Первую неделю привыкала к новенькой форме, изучала, какое впечатление производит на окружающих. Оказалось — самое большое произвела на Татьяну Сергеевну. На второй неделе послали в ночное дежурство. С непривычки показалось страшновато. Евгений тоже было вызвался помочь подежурить за компанию, но Валентина сказала ему, что это дело не женское, и пусть он лучше варит суп. Евгений остался хозяйничать на кухне, а Валентина отправилась в обход по своему участку.

Полицейскими не рождаются, полицейскими становятся. Приходится побеждать в себе слабости, недостатки, прежде чем выработается настоящая боевая хватка.

На улице кругом темно, жутко, фонари горят подозрительно, за каждым тёмным пятном мерещатся рецидивисты, редкие прохожие кажутся грабителями, вышедшими на «дело»; каждая серая кошка — чёрная, в общем, жуть с первого раза.

Подозрения заставили Валентину втянуть голову в плечи так, что сзади казалось, что фуражка лежит на плечах, а голова куда-то исчезла. Но от страха, как только не деформируешься, лишь бы незаметней выглядеть, чтобы из-за угла кто кирпичом не двинул по хрупкому скелету. Валентина осторожно кралась вдоль улицы и к каждому углу дома приближалась, как к дулу пулемёта, готовому выстрелить. Миновала только два квартала, а весь лоб вспотел от напряжения. На третьем квартале смекнула, что безопаснее ходить посредине дороги — по осевой линии. Там хоть и машины шныряют справа и слева, но форма заставляет шоферов смотреть на окружающий мир трезво, да и прохожие далеко. «Нет, что ни говори, — решила Валентина, — а дорога в ночное время — самое безопасное место. Если хулиганы на тебя набросятся, всегда можно успеть убежать и такие скорости на ровной трассе можно развить, что ни одна собака не догонит». Простому прохожему этого не понять, так как в худшем случае, по неопытности, он попадёт под машину, в лучшем — под штраф, потому что — кто же ему разрешит разгуливать посреди дороги. А в полицейской форме — гуляй, сколько хочешь, и даже другим, в частности водителям, от этого великая польза, так как при виде формы они такими примерными становятся, такими вежливыми и тактичными, что кажется — нет на свете профессии более дисциплинирующей людей, чем вождение.

Время перевалило за полночь, опустела и проезжая часть. Одна Валентина шагала в свете фонарей, поглядывая по сторонам.

Впереди показалась «скорая помощь», машина стояла на обочине, и снизу, из-под колёс торчали ноги шофёра. Рядом в белом халате прохаживался врач и курил сигарету.

Подойдя поближе, Валентина поинтересовалась:

— Авария?

— Да, что-то мотор забарахлил, — ответил врач.

— Больной, наверно, ждёт не дождётся. Может позвонить, помощь прислать?

— Нет, мы закончили дежурство, так что торопиться некуда.

Врач стряхнул пепел с сигареты, и Валентина заметила, как из рукава белого халата выскользнули часы и, блеснув золотой змейкой, шлёпнулись на асфальт.

— Часы уронили, — тут же предупредил полицейский.

Врач наклонился, выругавшись довольно деликатно.

— Тьфу ты, последние часы разбил, — он приложил их к уху. — Ну конечно, не идут. Не везёт сегодня. Сначала машина сломалась, теперь часы.

— Советую отдать в мастерскую на улице Зелёной, там быстро ремонтируют, — посоветовал полицейский и продолжил обход.