Метаморфозы

– Моя жизнь, это вереница снов. Я путешествовала по своим прошлым воплощениям, но так и не смогла остаться ни в одном из них. Поэтому моя жизнь это – пустота.

Я едва ворочала языком и мелькнула мысль, что мавр что – то подсыпал мне в кофе, потому что зверски хотелось спать, на веках повисли пудовые гири, а голова застыла в невесомости, безвольно откинувшись на мягкую спинку дивана.

– Но разве так было всегда, с самого твоего рождения? – его голос прозвучал у самого лица и эхом пронесся сквозь барабанные перепонки.

– Нет, – мне удалось произнести это с неимоверным трудом.

Уже сквозь пелену сна было слышно, как Сэм громко приказывает мне не спать.

– Если уснешь, тебя затянет и я не смогу вытащить тебя оттуда! – крикнул он.

Мне было тогда все равно куда меня затянет, мне было до одури хорошо наблюдать изнутри себя, как сначала исчезают мысли и поровозиком дружно отъезжают чувства. Такому процессу божественного упокоение, позавидовали бы самые мертвые мертвецы! Это было сродни смерти Новалиса, только под аромат свежесваренного кофе. Божественная эфтаназия! Внезапно в эту гармонию смерти вмешался едкий запах мускуса. Я резко пришла в себя и закашлялась до слез. Сэм еще раз поднес мне к лицу белую лилию и я окончательно пробудилась. Горло перехватывало, и подняв слезящиеся глаза к потолку я поперхнулась еще раз увидев его пугающую черноту.

– Не смотри вверх! – скомандовал Сэм. – Там пустота, она притянет подобное.

Судорожно глотая, я выдавила, что не хочу быть пустотой.

– Но ты сама сказала это, – спокойно возразил Сэм.

– Я почувствовала, что моя жизнь пуста, – сказала я и ощутила странную вибрацию в теле.

– Почему? – спросил он.

– Потому что я проспала десять лет и больше не хочу жить во снах.

– Тогда чего же ты хочешь? – оживился Сэм.

– Я хочу жить свою жизнь!

– И ты знаешь точно как ты хочешь ее жить? – спросил он.

– Я не знаю кто я.

– Если не можешь уразуметь – почувствуй. Спроси свое сердце, что подскажет оно?

– Оно молчит.

– Неправда, – мягко сказал Сэм. – Просто ты боишься чего – то и боишься сильно.

Сэм после некоторых раздумий сказал, что нужен Вагнер, ибо он есть Тот Кто Находит и он без труда может найти ответ на мучивший меня вопрос, потому что он видит суть каждого существа на земле.

– Кто такой Вагнер? – спросила я.

– Он велик и ужасен, – ответил Сэм с лукавой улыбкой. – Однажды он помог мне найти мое желание и определить мою суть. Это очень важно, найти свое истинное желание, потому что оно определяет тебя; пожелав, ты сможешь ответить на вопрос «кто я?».

– Где же мне найти Вагнера? – в сердце всколыхнулась слабая надежда.

– Он должен прийти позже, – ответил мавр.

С минуту мы смотрели друг на друга и вдруг лицо его просияло.

– Тебе интересно! – воскликнул он, слегка хлопнув в ладоши.

Мне стало даже немного легче от его такой по – детски искренней радости.

– А как ты встретился с Вагнером? – спросила я и почему то широко улыбнулась.

– Он сам нашел меня, – ответил Сэм. – Мне было 18 лет, и в характере моем преобладали две черты: ревность и обжорство. Я был толстым ревнивым Сэмом! – рассмеялся он. – От меня сбежала девушка, и я был так зол на нее, что решил догнать и прикончить ее, и осуществил бы наверное свою затею, если б не лошадь, на которой я гнался за беглянкой. Делая прыжок через ручей, она запнулась, а я на полном скаку вылетел из седла. Помню, когда очнулся, то с ужасом понял, что не ощущаю свои ноги. Как потом сказал доктор, я здорово повредил позвоночник и вся нижняя часть тела умерла для меня. После этого я превратился в настоящее чудовище! Проклиная весь мир и всех женщин, я тиранил близких, бессильно рыдал и грыз подушки, пока однажды во время очередного приступа ярости не перерезал себе вены. Чем бы ты думала? Тонкой цепочкой на которой висел амулет с портретом той самой девицы. Я лежал весь в крови, предметы расплывались и было очень холодно. Я закрыл глаза, а когда открыл то увидел Вагнера. Он стоял у окна моей спальни, тыкал в меня пальцем и его просто перегибало от смеха. Он хохотал как сумасшедший, моя ярость утихла и мне стало жаль себя. Потом он каждый день приходил и разговаривал со мной. Он говорил со мной восемь лет и прошло еще столько же, пока я не определил свое истинное желание.