Метаморфозы Душевной жизни. Путь внутреннего опыта. Часть 1

Сознание современного человека едва ли даже догадывается об этом; но так было не всегда, было время, когда об этих вещах хорошо знали от древних ясновидящих. Достаточно привести лишь один пример. Один поэт совершенно необычным способом образно выразил свое знание об этом преобразовании. Этот древний поэт — Гомер, который по праву может быть назван ясновидящим, — в своей «Одиссее» рассказал, как Пенелопу во время отсутствия супруга осаждало множество женихов, как она обещала принять решение только тогда, когда закончит ткать ковер. Но по ночам она распускала сделанное за день. Если поэт хочет изобразить, как ряд наших дневных переживаний, ряд переживаний, подобных Тем, какие были у Пенелопы в отношении женихов, не Могут быть преобразованы в решимость, не в состоянии Сплотиться в соответствующую способность, то ему нужно изобразить, как ткань дневных переживаний вновь распускается по ночам, иначе она неизбежно будет преобразована в способность принимать решения. Ограниченному современными представлениями человеку такие вещи могут казаться казуистикой, произвольным толкованием поэмы. Но великими среди людей были лишь те, чье творчество действительно исходило из великих мировых тайн, и тот, кто сегодня красиво рассуждает об аутентичности текста и т. п., не имеет ни малейшего представления о том, из каких мировых глубин приходят по-настоящему значительные произведения искусства.

Итак, мы видим, как внешние переживания, которые сопровождают нас в состояние сна, переплавляются в способности и силы, как человеческая душа благодаря этому продвигается вперед между рождением и смертью, как она вносит что-то в духовный мир, чтобы, будучи вынесенным оттуда вновь, оно способствовало ее возвышению. Но, изучая это развитие души между рождением и смертью, мы должны сказать: человеку в ходе этого развития поставлены довольно узкие границы. И эти границы более отчетливо предстанут перед душой, если мы обдумаем следующее: хотя мы и можем работать над нашими душевными способностями и развивать их, можем их преобразовать и достичь в позднем возрасте более совершенной душевной жизни, но этому развитию здесь поставлена граница. Можно развить определенные способности, но не те, благодаря которым только и возможно продвигаться вперед, преобразуя органы физического и эфирного тел. Эти последние с их определенными свойствами даны нам от рождения. Мы, например, можем достичь некоторого понимания музыки лишь в том случае, если изначально имеем соответствующую способность — музыкальный слух. Этот пример показывает, что преобразование может не удаться и что хотя эти переживания и могут соединиться с нашей душой, но мы оказываемся не в состоянии органически усвоить их.

Найдя в нашей телесной жизни такие границы, мы вынуждены отказываться, проживая свою жизнь между рождением и смертью, от восприятия этих переживаний в жизнь нашего тела. А поскольку это так, то мы, созерцая человеческую жизнь с более высокой точки зрения, должны рассмотреть возможность порвать с этим телом, оставить его как нечто невероятно целительное, невероятно значительное для всей нашей жизни в целом. Наша способность к преобразованию физического тела терпит неудачу потому, что каждое утро мы вновь находим эти физическое и эфирное тела. Мы оставляем их только после смерти. Через врата смерти мы вступаем в духовный мир. Здесь, в этом духовном мире, где физическое и эфирное тела не препятствуют нам, здесь, внутри духовной субстанции, мы можем развить все полученные нами между рождением и смертью переживания, от которых, натолкнувшись на границы, вынуждены были тогда отказаться. Только вступая из духовного мира в новую жизнь, мы даем возможность этим вплетенным нами ранее в духовный прообраз способностям войти в бытие, которое мы можем теперь пластически сформировать в поначалу мягком человеческом теле. Только теперь мы можем воспринять в наше существо то, что, хотя и могли усвоить в предшествующей жизни, но не могли ввести в свое существо. Так благодаря смерти становится возможным возрастание бытия, ибо только в следующей жизни мы можем органически усвоить плоды опыта жизни предшествующей. То, что является подлинным внутренним существом человека, что у человека получает бытие через работу над телами, переходит через врата смерти из одной жизни в другую. И человек имеет теперь не только возможность до некоторой степени грубо работать над своей пластической телесностью, запечатлевая в ней то, чего не мог запечатлеть прежде, но и возможность запечатлеть во всем своем существе более тонкие плоды предшествующих жизней.