Метаморфозы Душевной жизни. Путь внутреннего опыта. Часть 1

Именно эту картину мы можем видеть во многих теософских духовных течениях нашего времени. Слово «теософия» само по себе еще никому не дает права считать себя в качестве духовного течения стоящим вровень с многими противоположными течениями современности. Материализм, господствуя во всем мире, потихоньку приспосабливается к тому, что приходит извне, к понятиям, которые обитатели чувственного мира должны сообразовать с тем, на что направлен чувственный взор. Поэтому можно сказать, что материализм внешнего мира, ничего не знающий о мире духовном, в определенной степени оправдан. Но когда появляется мировоззрение, которое, усвоив материалистические предрассудки эпохи в их карикатурных формах, желает кое-что сообщить о духовном мире, поскольку не основывается на действительном укреплении духовных способностей, — это еще хуже. Поэтому такое теософское мировоззрение, в которое проникли заблуждения эпохи, в зависимости от обстоятельств гораздо пагубнее материалистического, и в связи с этим следует сказать, что именно в теософское мировоззрение настоящие материалистические представления проникли в широчайших масштабах. Ведь там о духовном начале говорят не как о духе, но так, словно духовное — лишь бесконечно утонченная туманная материя. Рассуждая об эфирном теле, представлят себе лишь до определенной степени утонченное физическое, а тогда уж говорят об эфирных «колебаниях». А в астральном теле эти колебания еще тоньше, в ментальном еще тоньше и т. д. Повсюду «вибрации», повсюду «колебания». По сути дела, ведущие такие разговоры со своими представлениями никогда не входят в духовный мир, но остаются при таких представлениях, которые относятся к материальному миру. В действительности эти люди напускают материалистический туман на самые обычные явления жизни. Если, например, где-то царит хорошая атмосфера, объединяющая души людей, и тот, кто чувствует это, скажет, что этот круг людей охватило гармоничное настроение, то, хотя он и выразит это обычными словами, но это будет верно и скорее приведет к правильному пониманию, чем теософская фраза «О, здесь тонкие вибрации!» Чтобы сказать такое, нужно быть, конечно, теософским материалистом и иметь о материи топорно сработанные представления. Если хорошее настроение и было, оно после такой фразы пропадает; все окутывается туманом, когда в ход идут «вибрации» или «колебания». Мы видим, как в этой области проникновение материалистических представлений в духовное мировоззрение может произвести отталкивающие впечатление на неосведомленных людей, которые с полным правом скажут: «У них есть какой-то свой духовный мир, но он такой же, как и наш: у нас в ходу световой эфир, а у них — даже духовный эфир! Это все тот же материализм, что тут, что там!»

А надо было посмотреть на это в правильном свете! И тогда не возникло бы неверное понимание того, что может дать людям нашего времени духовнонаучное мировоззрение. Тогда стало бы понятно: аскеза может быть тем, что посредством усиления душевной жизни вводит в духовный мир, а благодаря этому в наше физически-материальное бытие, в свою очередь, могут быть внесены новые силы. Но это будут уже отнюдь не болезнетворные, а оздоровляющие силы, дающие нашей телесности здоровые жизненные основы. Конечно, трудно определить, дает ли нам мировоззрение здоровые жизненные силы или больные; как правило, видят больные, а здоровых обычно не замечают. Кто умеет смотреть, увидит: приверженцы истинного духовного течения, обогащенные им, извлекают из него здоровые силы, которые действуют исцеляюще вплоть до физического уровня. А еще он увидит, что болезненные явления могут действовать, лишь когда из внешнего мира в духовное течение проникает нечто чуждое ему. Но тогда оно для него пагубнее, чем для внешнего мира, где традиции защищают от слишком сильного воздействия определенных заблуждений.

Глядя на вещи так, мы поймем аскезу как подготовительное упражнение для перехода к более высокой жизни, как развитие способностей, и вновь поймем это доброе древнегреческое слово в его изначальном смысле. Ибо «askein» означает «стараться», «укреплять себя» и даже «украшать себя», т. е. то, что может проявить в мире человеческое начало. Аскеза, понятая правильно, — это укрепление себя. Но если понимать ее так, что душу надо оставить такой, какова она есть, а потом, умерщвляя внешнюю телесность, к чему-то стремиться, то душа отделяется от тела, и человек делается уязвимым для всевозможных пагубных влияний; тогда аскеза становится источником различных болезненных физических явлений.