Метаморфозы Катрин

Вечером я велела Фице укладываться лицом к стене, на столе зажгла свечу в черепке от посуды, села и открыла шкатулку. Она была не слишком большая, сантиметров двадцать на тридцать и, примерно, десять — глубиной. И первое, что меня порадовало — зеркало, вделанное в крышку. Это уже отлично! Накраситься не видя себя я не смогла бы. Небольшой мешочек, где я нашла 45 золотых монет. Они были не больше десятирублевой монетки и казались в половину тоньше. На каждой монетке стояла цифра «2». Два салема. Значит, всего у меня девяносто. Совсем не плохо. Короткая нитка жемчуга, красивого и крупного. Отдельно, в крошечном мешочке еще пять жемчужин. Три, разного размера, но черные и две одинаковые розовые. Надо же, красота какая! Еще лежало несколько пар сережек, две штуки странной формы брошей. Я не сразу поняла, что это не брошки, а — фибулы. Желтый металл, но не золото. Может быть бронза или медь, с одной свечей цвет не слишком хорошо можно разобрать. Несколько связок круглых стеклянных бусин разного цвета. По пятнадцать-двадцать бусин на ниточке. Возможно, пригодится отделывать одежду. И хорошо то, что уже есть цветное стекло. И еще лежало богатое ожерелье. Прямоугольные золотые звенья крупного размера. В каждое вделан кабошон с квадратным основанием. Размер синего камня примерно сантиметр на сантиметр. А по краям каждого прямоугольного звена цепочки — ярко-алая капля. И красный камень — граненый. Значит, гранить уже умеют. Я не знала названия камней, никогда не интересовалась ювелиркой. Но где-то в голове у меня сидела дата — 15 век. Время начала огранки камней. Думаю, подцепила в интернете. Иногда я смотрела на ютьюбе разные ролики. Про что попадется. Не сказать, что это меня сильно увлекало, но именно там я искала, чем бы еще заняться, когда устала от кружева.

Ну, ладно, это всё деньги. Но хорошо бы мне на свадьбу хоть что-то. А это все массивное, тяжелое. Я буду выглядеть нелепо, как ёлка. Эх, был бы бисер, да времени побольше…

Шкатулку я убрала в сундук и закрыла его на ключ. С ключами я не расставалась. Ни леди Тирон, ни её почтительная горничная мне не внушали доверия.

Даге становилось хуже.

Я поскандалила с леди Тирон и, с большим трудом, но все же добилась обещания пригласить доктора. Сегодня же. За это я отдала одну из золотых монет.

Когда доктор приехал, я поняла, что сделала это зря. Толку с него было чуть, а пафоса — на поп-звезду бы хватило… А главное, он не разбирался в травах и обозвал это дремучим невежеством. Даже не осмотрев Дагу толком оставил ей порошок и велел растворять в теплом вине, пообещав, что тогда прекратится разлитие черной желчи и жидкости тела придут в норму. Что делать с этим порошком я просто не знала. Я бы выкинула без зазрения совести, но вдруг поможет? Ну, пусть доктор болван, но где то он рецепт взял? Может, от умных людей?

Открыла сундук и отрезала кусок белой ткани, разложила на столе и высыпала на неё из стеклянной склянки. Что-то белое. По строению похоже на сахар. Темные вкрапления — хитин. То ли таракан молотый, то ли что-то похожее. И еще какие то ошметки покрупнее. Кожа животного. Или не кожа… Но пить это я Даге не дам. Ясно только одно. Болеть серьезно здесь нельзя ни в коем случае. И нужно искать нормальную травницу. Такую, кто хоть что-то в растениях понимает.

Через два дня Дага умерла. Последнюю ночь она сильно хрипела и не приходила в сознание. Священника позвали уже к трупу. Её тело, под ворчание леди Тирон, завернули в кусок полотна и увезли на кладбище. Ехать с ней леди Тирон мне запретила. Леди не хоронят слуг.

Пожалуй, больше всего меня удивило равнодушие других слуг. Я не та Катрин, которую вырастила Дага, но и мне было до слёз жаль её. А эти люди проработали с ней много лет. Но Фица сказала, что прислуга меняется часто, особенно на кухне. Зимой всегда двое-трое умирают. Обычно прачка и кто-то из горничных. Не из личных, которые в комнатах у госпожи ночуют. А из тех, кто дом убирает.

— Фица, почему же ты не уволишься? Неужели дома ты не смогла бы прокормить себя?

— Что вы, леди Катрин. Тут хоть днем в тепле. А в деревне у меня еще хуже…

— Понятно. Останешься моей прислугой?

Фица кинулась на колени и попыталась целовать мне руки.

— Встань сейчас же! И не смей на колени кидаться. Я запрещаю!

— Леди, я стараться буду, всё-всё буду делать!