Метаморфозы промежности

– Да ты просто сволочь! – тут же начнёт ваша милая. – Не успел зайти в дом, как начинаешь меня оскорблять!

– Эльвира! Чем же я тебя оскорбил? – резонно вопрошаете вы.

– Ты собаке готов задницу лизать, а на жену – ноль внимания.

– Нет, ну если на то пошло, я готов и тебе задницу полизать, если ты так хочешь.

– Значит насчёт собаки я права! Не надо мне ничего лизать! Я и так проживу!

Развернулась, и ушла. А вы стоите и думаете: «Что это было? И что делать дальше?»

А ничего уже не сделаешь. Кинься ей в ноги, так она потопчется, вытрет их и всё равно не простит, хотя прощать, собственно нечего.

Кушать привыкайте в одиночку и всухомятку. В крайнем случае – сгоревшие котлеты, которые всё равно никто есть уже не будет. Перед помойкой, где собственно им и место, они ещё должны сыграть важного реквизита в этой печальной постановке.

– Ну, вот, – скажет она, когда вы не доедите эти угольки, – теперь и еда из моих рук для тебя стала отравой.

– Послушай, дорогая, но ведь они сгорели?

– Во-первых, я тебе не дорогая! Ты на меня тратишь совсем немного. А во-вторых, – быстро скажет она, пока вы не успели раскрыть рот, чтобы возразить по первому пункту, – это ты виноват, что они сгорели!

– Я? Как? Я же только что пришёл?

– Вот поэтому и виноват. Я тут сижу одна, брошенная всеми, заливаюсь слезами, а ты прохлаждаешься на работе со всякими тёлками!

– Эльвира! Я работаю на металлургическом комбинате в доменном цехе. Там нельзя прохлаждаться и там не бывает никаких тёлок!

– Бывают! Ты меня обманываешь, потому что разлюбил!

Опять уходит громко рыдая. Догонять, объяснять и переубеждать бесполезно! Тем более извиняться! Вас в этом случае размажут, как выковырянную соплю из носа.

Мало того, не только слова, но и любое действие совершённое вами будет обращено протии вас. И вот тогда вы поймёте, что такое чёрная полоса.

Глава восьмая

А что же по этому поводу думает ваша вторая половинка, которая считает изначально, что семья – это она, плюс эксплуатация всей семьи?

А она спокойна как львица, только что сожравшая два страуса с перьями. У неё пока нет никаких мыслей. Она спокойно дрейфует, как айсберг и ожидает незабываемой встречи со своим «Титаником». Но скоро всё переменится.

Когда вся эта бодяга затягивается, к ней начинают захаживать в голову некоторые соображения.

Итак, – думает она, – пока идёт всё своим чередом. Небольшая ссора (можно с дракой) всегда полезна женщине «за тридцать» (хотя ещё, наверное «за двадцать») – это приводит к некоторому сбросу лишних килограмм, что всегда полезно. Что мы имеем? – обращается она сама к себе и тут же отвечает, так как в этом случае за словами и мыслями следить не надо. – Мы имеем ситуацию, которую в народе называют «довыёживалась!» Собственно ничего страшного, если бы не дети.

В голову приходит осознание того, что её дети никому и нафиг не нужны. Пусть она даже встретит трижды заботливого и внимательного мужчину – всё равно, их воспитание, образование и будущее его волновать абсолютно не будут. Это факт, который всё человечество скрывает само от себя, пытаясь сделать вид, что всё зависит обстоятельств. Будь ты самой лучшей женой, но если дети ему не родные, то он будет плевать на них с самой высокой колокольни. Ведь только родной отец инстинктивно никогда не сделает своему ребёнку плохо. Только родной отец может по-настоящему выслушать и дать именно тот совет, который от души, а не от прагматичности. И никто никогда не заменит ребёнку искренние объятия любящего отца.

Слеза, перемешанная с тушью, невольно капнула на новые белые брюки, мгновенно возвратив её в суровую действительность, озвученную трёхэтажным матом. Переодевшись (а вдруг зайдёт на неё посмотреть), убеждаешься, что это первый не убиенный аргумент. Это – раз!

Во-вторых, нужно быть полной дурой, чтобы рассчитывать на принца на белом «Лексусе», который сходу влюбиться и возьмёт тебя замуж с таким грузом! Даже, если и получиться познакомиться с кем-то более-менее, то сначала нужно будет отрабатывать в постели, лучше, чем проститутка со стажем, а потом ещё хреначить на кухне и в ванной, застирывая его обляпанную соусом рубашку. Тогда, собственно говоря, зачем? И вообще, а вдруг он будет громко храпеть? Или разбрасывать свои вонючие носки по квартире? А если «Да!», то ни дура ли я? Это – два!