Метаморфозы сознания

— И вы хотите уничтожить человечество как вид? — не сдержалась Хелена. — Мне всё детство рассказывали, что я остаюсь человеком, просто немного не таким, как все. И отец говорил то же самое. А теперь? Вы будете разделять людей? Один — специализированный военный, другой — учёный?

— В специализации нет никакого толку. Разве доктор Рыжков вам этого не сказал? Девяносто процентов любой работы всё равно выполнит техника: как ни крути, но мы не акванты. Можно делать детей с рождения заточенными под конкретное дело, но это заведомо обречено на провал. Во-первых, нельзя одними нейронами заставить человека полюбить профессию. Во-вторых, рынок постоянно меняется. Люди увольняются, и у таких специалистов нет шанса освоить что-то новое. Смысл имеет только линия ординаторов, превращающая людей в живые вычислительные машины… простите.

Хелена вздрогнула и вдруг поняла, что сверлит Келлера ненавидящим взглядом. Пожалуй, это была сильнейшая эмоция, которую она испытывала за последние десять лет. Когда Драгомиров называл её ходячим ноутбуком, это не вызывало в её душе ровным счётом ничего. Только сейчас перед Хеленой сидел человек, создавший её.

Ненависть. А способна ли ординатор любить?

— Я не хотел вас обидеть, — сказал Келлер.

— Но это вам удалось без труда, — глухо выговорила Хелена. — Продолжайте.

Слегка поколебавшись, он вновь заговорил:

— Как я уже говорил, вашу судьбу никто не решает. Разумеется, мы хотим, чтобы вложенные в ваше создание деньги — немалые деньги — вернулись, но это достигается воспитанием. Вы ведь довольны своей профессией?

— Вполне, — буркнула ординатор. — Только я теперь совсем не уверена, что это было моё желание.

— Полностью ваше. Мы проводили тесты и распределяли детей по направления согласно этим тестам. Конечно, всплывали ошибки, и довольно часто, но таких учеников мы просто переводили на другое направление, пока не проявлялся положительный результат. Вам нравилась биология, доктор Моргенсен, нравилась химия — именно поэтому вы сейчас и работаете в Центре. Если бы вам нравились машинки и самолётики, вы бы стали инженером-конструктором.

Закусив губу, Хелена молча слушала. Советник развеивал её сомнения, будто зная, о чем она думала и говорила последние дни. С академиком Рыжковым, с Амандой Бартлет, со Снежаной… Мешало лишь то, что она не знала, можно ли ему верить.

А она всегда не любила растерянность, в которой сейчас пребывала.

— И нам сейчас остро не хватает людей, — продолжал Келлер. — А в будущем, когда закончится адаптация и начнётся рост, дефицит только увеличится. Именно потому нам нужны ординаторы. Именно поэтому — в основном — я не сообщу Плутонову об истинной подоплёке вашего дела.

Он был прав, Хелена не могла спорить. Она просто не обладала умением отстаивать точку зрения, ложность которой уже увидела.

— Я скажу больше, — его голос звучал будто где-то вдалеке. — Вы ведь читали новость о говорящем акванте? Жаль, что он умер, но доктор Орлова и без того выудила из него очень многое. Их общество существовало десятки тысяч лет, совершенно не меняясь. Мы идём по тому же пути — к застою. Мы можем остаться на Фрейе, но вполне возможно, что ещё через десять тысяч лет сюда прилетит новая цивилизация, а мы не сумеем противостоять ей. Единственный выход — экспансия, иначе человечество закончит так же, как акванты. Мы знаем, что буквально за месяц до Чёрного дня в США заявили об успешном испытании генератора искривления. Значит, сверхсветовое передвижение возможно. Но без ординаторов мы потратим на его разработку семьдесят лет, как американцы. А если учесть затраты на развитие колонии… Нам нужны люди вроде вас, доктор Моргенсен. Много людей. Понимаете?

Он умолк, и в коридоре наступила тишина.

— Я приняла решение, доктор Келлер, — наконец сказала девушка.

— Вот как? — оживился советник. — И что же?

— Все остальные ординаторы отказались, так ведь?

— Да, — он помрачнел. — Как я уже сказал, это ничего не изменит, только сильно увеличит срок, когда родится первая группа.

— Но всё равно первых ординаторов вы сможете использовать только через четырнадцать-пятнадцать лет.

— Скажите уже, да или нет, Хелена, — устало ответил он.

— Я не дам вам свой генетический материал. В первую очередь потому, что он бракован. Но если вы согласитесь, я наберу людей и исправлю ваши ошибки, создам чистый геном ординаторов, которым не придётся мучиться, как мне когда-то. Это займёт несколько лет. Отсрочка не так уж велика по сравнению с общим временем, но она даст гарантии, которых нет у вас.

Келлер молчал, глядя ей в глаза, и Хелена вдруг ощутила, насколько же он стар. Ему было никак не меньше сотни лет, и теперь весь этот тяжёлый груз проступил наружу, став на несколько секунд видимым для юной соплячки вроде неё.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Возможно, это будет лучшим выходом. Говоря откровенно, я не ждал и такого решения. И… спасибо.

Ординатор молча развернулась и пошла к лестнице.

— И всё же, почему вы передумали? — спросил ей в спину Келлер. Хелена обернулась.

— На моё решение не повлияли эмоции, — сказала она. — До свидания, доктор Келлер.